Мы проиграем и итальянцы войдут в Триест. И если итальянцы войдут в Триест империя рухнет. У этого города слишком большое символическое значение, не говоря уж об его экономической роли. В австрийском командовании начали говорить о том, что необходимо что-то предпринять. Итальянцы не могли сидеть и ждать, когда Кадорно атакует еще раз. И он был упрям. Все были уверены в том, что он атакует еще раз этой осенью. Казалось, что у итальянцев никогда не закончатся люди, припасы и австрийское командование говорило – мы обязаны что-то сделать, мы обязаны атаковать. Мы должны отбросить их хоть на небольшое расстояние, нам необходимо какое-то пространство, нам необходимо отдышаться. Мы обязаны атаковать – но у нас абсолютно ничего для этого. В условиях такой войны – с траншеями, пулеметами, колючей проволокой тебе необходимо, по меньшей мере в том месте, которое ты выбрал для атаки быть в два, в три раза сильнее – иначе у тебя просто нет шансов на прорыв. И у австрийцев не было абсолютно никаких средств для того, чтобы это сделать. Но у них был Большой Брат – Германия.
Германия рейха, второго рейха, кайзера Вильгельма. И они решили, с большой усталостью и стыдом, обратиться к союзникам – немцам. Вы можете себе воображать, что во время войны союзники относятся к друг другу очень хорошо и довольны друг другом. Но также как и в политике – это совершенно неверно. Союзники ненавидят друг друга. Они ограничены друг другом, они должны держаться вместе, несмотря на свои разнонаправленные интересы. Немцы были современными, богатыми, могущественными, и смотрели на австрийцев сверху вниз. Итальянцы и австрийцы были на одном уровне. Обе эти эти страны болтались между модерном и отсталостью. У итальянцев и австрийцев была тяжелая индустрия. У итальянцев был Турин, Милан, Генуя. У австрийцев были Вена, Прага, Будапешт. Но у обоих государств была гигантская крестьянская глубинка, погруженная в бедность, отсталость и неграмотность. Для итальянцев австрийское войско было серьезным врагом, и точно также итальянцы были для австрийцев серьезным врагом. Австрийцы сильно уважали итальянскую артиллерию, упрямство Кадорно.
Когда германские генералы говорили и писали об австрийской армии, они называли ее не иначе как “эти примитивные балканцы”, “пастухи”, “фаталисты, подобные туркам”, не умеющие ничего организовать, мы можем только надеяться на то, что с ним пронесет. И австрийцы знали, что немцы о них думают. И они думали о немцах – “считают себя господами всего мира”. Но к концу августа австрийцы были побиты до такой степени, что они были вынуждены просить немцев о помощи.
