Том Шиницки говорит: “Я не думаю, что есть гомосексуалист, который может сказать, что он не оказывался в сексуальной ситуации, в которой ему оказаться вовсе не хотелось. В таком флюидном мире, где границы дозволенного так размыты, совершенно очевидны случаи сексуальной эксплуатации. В клубах где я себя не помнил от дури случалось все, что угодно. Могли трогать, могли залезать в штаны, могли делать все что угодно. Ты слаб, ты ребенок, ты под наркотиками – и люди используют такие возможности”. Даже Ронен, внушительный 40-летний детина вспоминает: “Я был в сауне. Это был единственный раз, когда я выпал от “кей” (кетамин) . Я не мог функционировать, и, определенно, я не мог сопротивляться. Так что то, что там произошло – очень проблемно”.
Об этих ситуациях предпочитают не говорить в открытую. Заговор молчания о сексуальном насилии над молодыми мужчинами не является результатом попытки замести следы теми, кто его совершает, но произрастает из глубоко укоренившихся поведенческих кодов. Дафна Грейгнер говорит: “Люди путают пермессивную секс-культуру с нормализацией сексуального насилия. Мы постоянно заняты доказательством того, насколько мы правы – и отсюда наша борьба за право на семью и на детей. Но мы боимся признать сексуальные пороки и и сексуальную уязвимость в нашей собственной среде, потому что это воспринимается как подтверждение стигмы против нас”.
