Проблемы с кадрами
Во время первоначального вторжения Россия задействовала более 80 процентов своих батальонных тактических групп постоянной готовности, а также подразделения Национальной гвардии России (Росгвардии) и армейские корпуса Луганской и Донецкой народных республик (их силы по сути являются частью российских вооруженных сил). Это означало, что у российских военных был лишь ограниченный резерв на случай, если силы вторжения не смогут быстро достичь целей России. Это была операция с высокой степенью риска, в которой лидеры РФ поставили на кон все, без какого-либо страховки на случай, если все пойдет не так. Для сравнения, Соединенные Штаты вторглись в Ирак в 2003 году, имея примерно 40 процентов своих маневренных батальонов, что позволило им иметь достаточно большой первоначальный резерв для более устойчивой ротации.
Когда планы России по смене режима провалились, российские военные решили отправить дополнительные батальонные тактические группы из критически важных мест, таких как Калининград, Абхазия, Южная Осетия и Таджикистан, оставив Россию уязвимой в случае возникновения кризисов вдоль ее границ. На это ушла большая часть оставшихся активных сил.
Многие из этих батальонов начали войну недоукомплектованными, а затем понесли тяжелые потери с апреля по июнь. По мере того, как в российской армии сгорали офицеры и солдаты, число военнослужащих, отказавшихся воевать, росло, когда многие из них поняли, что наказание будет минимальным. До 20-40 процентов солдат в некоторых подразделениях отказались вернуться в Украину, когда они отступили с севера Украины обратно в Россию. Проблема с отказниками расширялась в течение весны и лета. В сочетании с высоким уровнем убыли, к сентябрю это привело к тому, что российские части имели в Харькове едва ли 20 процентов от ожидаемой численности личного состава.
Все эти проблемы начались гораздо раньше. Большинство российских батальонных тактических групп к маю во время попыток России захватить большую часть Донбасса, вероятно, составляли менее 50 процентов от утвержденной численности. Это означало, что российские военные столкнулись с серьезной проблемой укомплектованности личным составом, когда они начали эту кампанию, не имея действенного метода создания дополнительных сил. Вместо того чтобы принять стратегию, учитывающую эти ограничения, Москва решила бросить свои силы на дорогостоящую, изнурительную борьбу на Донбассе без четкой стратегии окончания войны. Тактические успехи России на Донбассе в мае и июне привели бы к стратегическому провалу осенью. Несмотря на эти проблемы, стратегия России на Донбассе могла бы быть успешной, если бы не усиление иностранной поддержки Украины в конце весны и начале лета. В мае и июне Украина значительно уступала в вооружении, и ее положение было бы гораздо более шатким, если бы она не начала получать значительные поставки гаубиц и боеприпасов, которые продолжались все лето и осень. Возможно, Москва неправильно оценила приверженность Запада Украине на этом этапе, поскольку Вашингтон и другие члены НАТО до весны поставляли мало тяжелой техники. Тем не менее, Россия не изменила своей стратегии, когда Украина начала получать и эффективно использовать эти артиллерийские системы.
