Реакция была настолько оголтелой , что Зиновьев был вынужден призвать к тишине и попросить делегатов вернуться на свои места, прежде чем возобновить свою речь. Многие из них были наряжены в национальные костюмы. Некоторым пришлось предпринять опасное путешествие ради того, чтобы достигнуть Баку, только что перешедшему под контроль большевиков. Больше чем две трети делегатов называли себя коммунистами, но сам Зиновьев , в последующем отчете Коминтерну признавал, что большинство из них были не членами партии.
Несмотря на эйфорию, которая большей частью была срежиссирована, обращение Зиновьева к амбициям мусульман таило в себе большие риски. На деле, если не манипулировать им тщательно и осторожно, панисламизм мог оказаться обоюдоострым оружием. Многие делегаты прибыли с территорий Средней Азии и Кавказа, относительно недавно перешедших под контроль царского режима. Они очень быстро осознали, что несмотря на все слоганы и обещания, самоопределение не распространялось на них, но лишь на колонии других государств. Более того, они скоро поняли, что под новыми, исключительно белыми правителями одни были более равны чем другие. Большевики считали мусульман своими подданными. На деле это признавалось официально, и определенно было известно Ленину, специальный эмиссар которого в Средней Азии Георгий Сафров писал: “Было совершенно неизбежным то, что российская революция в Туркестане приняла колониальный характер. Рабочий класс Туркестана, слабый в численном отношении, не имел ни лидера, ни программы, ни партии, ни революционных традиций… Это не было протестом против колониальной эксплуатации. По этим причинам диктатура пролетариата приняла типично колониальный характер”.
В тот момент, когда стих гогот и началась серьезная дискуссия начали вырисовываться и контуры реального характера большевистской власти. Говорят, что некоторые делегатов открыто критиковали большевиков – но подробностей мы никогда не узнаем, они были либо вымараны из протоколов, либо существенно изменены. Официально конгресс провозгласили великим успехом. Символическим финальным актом стали похороны двадцати шести бакинских комиссаров, расстрелянных с ведома англичан белыми.
Фортуна, наконец-то улыбнулась большевикам в Азии. Их престиж, на фоне провалов интервенции Антанты и победы в гражданской войне значительно возрос. Несмотря на очевидную агонию революции в Европе и на то, что ее победа казалось далекой , как никогда, один человек нисколько не был этим обеспокоен. Это был индийский революционер Манабендра Рой. Он был просто убежден в том, что мировая революция начнется в Азии, а не Европе. Он был ослеплен ненавистью к британской империи, оккупировавшей его страну. Он жаждал действий, а не пустых фраз. Он начал работать над дерзким и грандиозным планом, который должен был покончить с британским режимом в Индии.
