Даже поэт такого калибра, как Фридрих Шиллер с трудом нашел подходящие слова. В описании резни, через 160 лет после того, как она произошла, он определил ее в качестве “сцены ужаса, для которого у истории нет языка и у поэзии нет пера”.
Это было самой ужасной катастрофой Тридцатилетней Войны. Современники называли взятие протестантского города католическим войском “Магдебургской свадьбой”, намекая на Святую Деву (Magd), изображенную на эмблеме города и принужденную к кровавой брачной ночи с католическим императором и его воинством. Предполагается, что 20-25 тысяч из 30 тысяч жителей города.
Магдебург, цветущий торговый город, лежал полностью разрушенным. Разрушение было настолько тотальным, что и победители, и побежденные считали его полностью потерянным. Все его покинули: через год в нем жили 449 человек. Речь шла об уничтожении таких масштабов, которое начавшись уже никто не мог остановить. Это трагическое событие бросило тень на все будущее течение конфликта, который приобрел собственную специфическую и фатальную динамику. Шведский историк Питер Энгланд написал об этом: “В Германии спустили с цепи нечто злое и темное, нечто более сильное, чем сама человеческая воля”.
В немецком языке появился новый термин – magdeburgisieren , “магдебургизация”, синоним “тотального, полного уничтожения”. Разрушение Магдебурга навсегда отравило отношения между протестантами и католиками, и помогло вторжению шведского короля Густаву-Адольфу, самоназначенному “протектору протестантов”. После Магдебурга появился новый феномен – военное поражение протестантов превратилось в пропагандистскую победу, которая, в долгосрочной перспективе, оказалась куда более весомой.Вечером накануне штурма Йохан Даниэлль Фризе, 12-летний сын секретаря городского совета, вместе с отцом обошел фортификации. Стены города были очень толстыми и низкими. В отличие от стен средневековых городов, они могли выдержать артиллерийский обстрел. Фризе пишет: “На всех бастионах и постах стояли часовые. Никто не мог себе вообразить, что на следующий день город возьмут – тем более, что в нем находился имперский герольд”. Герольд, от имени командующего католическим войском Тилли, вел вел переговоры с муниципальным советом об условиях капитуляции, и ожидал ответа.
Совет отнесся к переговорам с некоей легкостью, и встретился для обсуждения ответа лишь следующим утром. Очевидно, что командующий шведским контингентом Фалькенберг намеревался избежать капитуляции любой ценой. Он произнес длиннейший монолог, в котором призывал к продолжению сопротивления.
