Как объясняет Наборс, олигархия, строго говоря – режим, в котором “богатое меньшинство правит ради преимуществ богатого меньшинства и в котором люди, из которых состоит политическое общество выстроены по ранжиру… поскольку главным принципом подобного режима является принцип природного неравенства”. Аристотель именовал подобное девиантной формой аристократии (также, как тирания – девиантная форма монархии). В практическом смысле режим характеризуется излишней концентрацией собственности в руках немногих, обеспечением образования исключительно для элит и организацией правительства, служащего интересам исключительно олигархов. Никак не удивляет после этого, что рабовладельцы южных штатов в 1850-х бурно агитировали за государственную централизацию экономической активности. Она должна была продвигать рабовладельческое сельское хозяйство: оплачиваемые государством сельскохозяйственные исследования, издание сельскохозяйственных журналов за государственный счет, строительство сети государственных железных дорог (уровень государственной поддержки – в два раза больше, чем в северных штатах). Все это должно было объединить Север и Юг в совместной культивации хлопка.
Такой симбиоз неотвратимо вел к контролю над трудом, и отсюда, как объясняет Наборс “командиры труда привыкали к командованию простым народом в экономической и социальной жизни”. В то время как республика требует равенства, олигархия требует иерархии и стазиса. Nashville Daily Gazette объясняла читателям в 1860 году: “Общество – пирамида. Мы можем симпатизировать камням в основании пирамиды Хеопса, но мы знаем, что есть камни, которые должны лежать внизу, и они должны всегда оставаться в этом месте”.
Попытка привить подобную олигархию посреди самой успешной республики в мировой истории было серьезной задачей, и требовала изобретения идеологических монстров для ее оправдания. В случае Юга подобная монструозная конструкция включала в себя расовое обоснование порабощения африканцев. Montgomery Mail в 1860 без всякого стыда сообщала читателям, что цель Линкольна – “освободить негров радия слияния их с детьми бедняков Юга”. Наборс обозревает: “Белый супрематизм – одна из разновидностей супрематизма, который все антиреспубликанские режимы инкорпорируют в себя, в той или иной форме, и его родителем является олигархия”.
Только в шестой части Наборс начинает выкладывать эмпирические доказательства соскальзывания Юга в олигархию. Он начинает с образования. Есть сильная корреляция между рабством и неграмотностью. Чем больше была плотность рабовладельческих хозяйств в том или ином районе, тем менее законодатели штата были склонны голосовать за предоставление образования белым беднякам. Далее следуют вопросы землевладения. В северных штатах медианный размер ферм составлял 20-100 акров, в рабовладельческих штатах – 1000 акров и более. В Пенсильвании, с населением в 3 миллиона человек, было всего 76 ферм больше 500 акров, в Джорджии, с населением в три раза меньше (46% – рабы) было 3594 фермы больше 500 акров. Плантаторы, фактически выдавили жизнь из рядовых фермеров.
