21 марта. Все рухнуло. Рейд спецназа в Тулузе. Всей Франции становится известно имя нападавшего. Затем его лицо. Затем его история. Мухаммеду Мера 23 года. Тонкий мальчик с темными глазами, алжирского происхождения. В 15 лет он бросал камни в автобус. В 16 он избил учителя. В 16 его судили за кражи и угрозы. До достижения совершеннолетия его судили 14 раз (ущерб собственности, кражи, нападения на представителей властей). В 18 лет он приговорен к 18 месяцам тюрьмы за ограбление престарелого с применением насилия. В 19 он освобожден из тюрьмы. В общей сложности у него – 18 судимостей за преступления с применением насилия. Он снова осужден – за вождение без прав и причинение телесных повреждений. В 20 лет он вынуждает малолеток смотреть видео с казнями Аль-Каиды. Он угрожает матери малолеток, бегая за ней по всему кварталу с тесаком в руках. После поездки в Афганистан он попадает в черные списки американцев. Он также “находится” под наблюдением” французской разведки. Его брата подозревают в террористической активности. Мера – прототип шпаны небольших городов. Все на месте, ничего не отсутствует – есть даже видео с гонками на BMW, деньги на наркоте, и арсеналы, спрятанные у него дома и в его автомобилях.
Оцепенение! Надо выпустить пар. Далиль Бубакир (ректор парижской соборной мечети) говорит, что “нет никакой связи между 99% мирных, ответственных, вежливых, отрицающих насилие и тотально интегрированных мусульман нашей страны и этими представителями фринжа, способными причинить такую ужасающую боль” Председатель Французского совета мусульман предупреждает: “Использование этого случая в политических целях будет очень постыдным”. Рассуждения о расизме и антисемитизме внезапно исчезают из прессы – чтобы никогда не появится снова. Мы больше не говорим о ненависти, мы говорим о безумии. Все говорят о “молодом французе” – несмотря на его просроченный паспорт. Да, и он “фундаменталист” Что? Да, “мы теперь больше не должны использовать термин “исламист”, сообщает имам Бубакир. “Он – преступник, и не нужно никаких других определений”.
Доминик Сопо обвиняет Марин ле Пен в “эксплуатации убийств”. Журналист Nouvel Obs сообщает в твиттере: “Это отвратительно, что он оказался не нео-нацистом”, в то время как его босс возмущается тем, что “реакционные сайты” посмели порадоваться по этому поводу. Серж Раффи немедленно подвергает цензуре текст, опубликованный за день до этого, в котором он объясняет “необходимость обсуждения климата ненависти к другому”. Он говорит: “Лучшим памятником жертв этого ужаса будет смотреть Истории прямо в лицо, и не пытаться анестезировать нашу память”. Удалением текста, можно предположить?
Экуменический марш возмущения и единства (предположительно, объединяющий евреев и мусульман) отменен. Политики снова становятся на ноги начинают произносить речи. Кто-то должен вспомнить о “необходимости взвешивать свои слова”, не так ли, монсеньор Меланшон? О, ему есть что сказать и теперь: “Наш долг предотвратить использование этой ситуации для инсинуаций, цель которых – не допустить ассимиляции и настроить французов друг против друга”. Франсуа Байру по-прежнему не может остановиться: “Эти крайне-правые пытаются управлять ситуацией” Эва Джоли призывает к “миру и толерантности” Медиа опрашивает мусульман, опасающихся, что “единству” будет нанесен ущерб. Мы начинаем говорить о “социальных условиях”, чтобы объяснить убийства. Эва Джоли советует легализовать каннабис – тогда наркоторговцы больше не смогут позволить себе покупать оружие и убивать людей.
