Фобия потерь
Западные армии также ограничены тем, что Джефри Рекорд определяет как “фобия потерь”. Он прослеживает ее к вьетнамской войне, но замечает, что ее современные последствия наиболее ярко проявились во время операции в Косово. Его основной тезис – политические лидеры и высокопоставленные офицеры верят в то, что “применение силы в ситуациях интервенции по собственному выбору сопровождается готовностью пожертвовать оперативной эффективностью ради недопущения потерь” и в операции против Сербии “у защиты собственных сил был приоритет над оперативной эффективностью”. В качестве примера он приводит слова тогдашнего главы комитета начальников штабов Хью Шелтона: “Основной урок, извлеченный из операции союзных сил заключается в том, что благополучие наших людей должно остаться главным приоритетом”.
За 20 лет войны в Афганистане не была потеряна ни одна взводная позиция. Уровень потерь был чрезвычайно низок даже по стандартам вьетнамской войны, медицинская помощь была своевременной и качественной. Наконец, бои были смертоносными на земле. Самолеты пользовались иммунитетом и безнаказанностью за пределами ограниченной зоны ПВО противника. Практически все потери авиации были на малых высотах и практически все – вертолеты.
Война в Украине продемонстрировала высокую человеческую цену интенсивных боевых действий. Российские потери на Северском Донце демонстрируют, что роты, батальоны и даже
большие формирования могут быть уничтожены в секунды, в результате чего множество солдат будет убито и ранено, а также будет причинен огромный материальный ущерб.
Соответственно в Украине мы наблюдаем возвращение от императива “защиты сил” к “сохранению сил”. И на настоящий момент это совершенно за пределами осознания западных армий – равно как и за пределами их возможностей оказывать адекватную медицинскую помощь при таком уровне потерь.
