Кестлер предложил список “смертных грехов” политики западной интеллигенции. В начале этого списка стоит убеждение в том, что советская система является системой социалистической (заблуждение, которое сегодня распространено уже не столь широко), склонность к душевным метаниям и переоценке ценностей которая затрудняет западным интеллектуалам конфронтацию с советской системой, до тех пор, пока в западной системе сохраняются несовершенства. Наконец, сравнение дефектов западного общества с дефектами общества советского (например, сравнение московских чисток с “голливудскими чистками”). Далее следует “анти-анти позиция ( сейчас более известная как “анти-анти коммунизм” – то есть страх быть заклейменным антикоммунистом и соответствующая идентификация западного либерала с проблемными и мятежными элементами в собственном обществе (и такой подход очень распространен).
На этом этапе мы не можем не упомянуть то, что война во Вьетнаме, и участие в ней американцев существенно изменила темы этого дискурса. На протяжении шестидесятых годов многие “отчужденные” интеллектуалы уже не готовы были принять контраст между западными обществами и тоталитарными режимами в том виде, как его представляли Кестлер и другие, разделявшие его взгляды. Соединенные Штаты в эти годы сами стали парагоном тоталитарной, фашистской, нацистской системы. Склонность к проведению социальными критиками важных линий разделения между системами значительно ослабла. В глазах многих выбор теперь был не между плохим и худшим, сносным и несносным но между двумя (каждой по-своему) неаппетитными системами, или же между двумя системами из которых одна, не западная, казалась более привлекательной – по крайней мере, в долгосрочной перспективе. Так, например, хотя Маркузе и не был про-советским мыслителем, он считал эту систему превосходящей другую “в потенциале”.
В 60-х годах, во всяком случае в Соединенных Штатах, проявилось явное различие между интеллектуалами, работавшими на правительство (как правило, в роли советников и консультантов) и социальными критиками, не замаранными подобным коллаборационизмом. Сегмент интеллектуалов, продолжавших работать на правительство, был исключен из интеллигенции рупором появившейся отчужденной от прочего общества субкультуры, в то время как практически любая форма работы на правительство представлялась в качестве чего-то отвратительного. В университетах началась мини-охота на ведьм – сфокусированная на финансовых источниках грантов. В этот же период одни интеллектуалы критиковали других за помощь в формулировании внешней политики, во Вьетнаме и повсюду. В особенности сотрудничество с военными или с ЦРУ вело к бойкоту представителей академических кругов. Говоря коротко, одна часть интеллектуального сообщества преследовалась другой ее частью за отказ стать по настоящему чужими системе.
