Существует нечто большее, чем намек на параллель между взглядами Шумпетера на капитализм ( в качестве своего собственного могильщика, для которого все становится субъектом беспощадного критического анализа) и идеей капитализма Маркса. Маркс считал его безжалостной развеивающей мифы силой, “раздевающей” все, священное в институтах и социальных отношениях, системой, которая в конечном анализе делигимитизирует и саму себя своим непримиримым драйвом в направлении секуляризации, что ведет к разложению любых сакральных традиций. Чтобы уж быть совершенно точным, Маркс не зашел так далеко чтобы сказать, что какая-либо система может рухнуть в результате “делигитимации”, из-за потери идеологически-спиритуального оправдания, а не из-за экономических противоречий.
Джордж Оруэлл был среди тех, кто считал, что политические пристрастия (и ошибки) интеллектуалов происходили из-за того, что их не подпускали к власти: “Вся идеология левых, научная и утопическая была сконструирована людьми не имевшими перспектив немедленного доступа к власти”. Другими словами, недопущение к власти вело к невежеству, к иллюзиям, ошибочными политическими симпатиями к Советскому Союзу и связанными с ним политическим проектам последнего времени. Оруэлл был большим знатоком и ценителем политической наивности (или хуже) западных интеллектуалов и беспощадным критиком их двойных стандартов в конфронтации западного общества с Советским Союзом. Он пришел к горькому выводу о том, что западным интеллектуалам было меньше дела до свободы слова нежели простому народу.
Другим важным критиком политической деятельности интеллектуалов был Артур Кестлер. И Кестлер, и Оруэлл пришли к очень критическим взглядам на своих товарищей-интеллектуалов после того, как активно участвовали в революционной деятельности, включая участие в испанской гражданской войне на стороне сил, воевавших против Франко. Главным различием между ними было то, что Оруэлл, в отличие от Кестлера, никогда не был членом коммунистической партии, а также то, что Оруэлл никогда не был в Советском Союзе – а Кестлер там побывал.
Кестлер, как и Оруэлл был в ярости от желания и готовности западных левых интеллектуалов поддержать политические системы и движения – то есть, Советский Союз и контролируемые им партии, нацеленные на уничтожение свободы слова и других интеллектуальных свобод. Они также находили совершенно скандальным тот факт, что западные интеллектуалы, наслаждавшиеся широким спектром гражданских свобод и свободой слова издалека, из своей комфортной ниши отчуждения обожали общества и движения, этих прав лишенные.
