Бокельзон навязал себя общине не в качестве обычного короля, но как Мессия Последних Дней. Дабы этого добиться, он поведал об еще одном священном озарении, в которое он мог верить или не верить, но которое было не менее драматичным, чем предыдущее. В начале сентября некто Дузентшур, ювелир, явившийся из соседнего города, обосновался в городе в качестве нового пророка. В один прекрасный день на главной площади о провозгласил, что Отец Небесный открыл ему – Бокельзон станет королем всего мира, господствующим над всеми королями, князьями и сильными мира сего. Он унаследовал скипетр и трон своего прародителя, Царя Давида и будет их хранителем, пока Господь не потребует царствия земного себе.
После этого Дузентшур взял у старейшин Меч Правосудия и передал его Бокельзону, провозгласив его королем Нового Иерусалима. Бокельзон упал лицом на землю, стал кричать, что он не достоин такой чести, и призывать Отца Небесного, дабы тот помог ему справиться с этой новой задачей. После этого он обратился к собравшемуся вокруг народу: “Это подобно тому, как Давид, скромный пастух, был назначен пророком Царем Израилевым по приказу Господа. Иногда Господь действует таким образом, и ежели кто противится Воле Божьей, то он призывает на себя Гнев Божий. Сегодня я принимаю власть над всеми нациями Земли, и получаю право использовать этот меч для устрашения извращенных и для защиты праведных. Так не позволим никому в этом городе противиться Воле Божьей, ибо в противном случае он безжалостно будет убит этим мечом”. По толпе пробежал ропот протеста, но Бокельзон продолжил: “Позор вам, ропщущим против приказа Отца Небесного! Даже если все вы выступите против меня, буду я править, и не только этим городом – но всем миром, ибо такова воля Отца Небесного. И царствие мое продлится вечно, и не падет!” После этого народ в молчании побрел по домам. Через три дня проповедники начали говорить один за другим о том, что Мессия, предсказанный в библейских пророчествах – ни кто иной, как Бокельзон.
Новый король сделал все возможное для того, чтобы подчеркнуть уникальное значение своего восхождения на престол. Все улицы и все городские ворота получили новые имена. Воскресенья и праздничные дни были отменены, дни недели переименованы в соответствии с буквами алфавита. Король даже занялся тем, что самолично придумывал и выбирал имена для новорожденных, согласно специально разработанной системе. Несмотря на то, что в Мюнстере уже не было денежного обращения, были отчеканены из золота и серебра новые, чисто орнаментальные монеты. Надписи на них суммировали милленаристские фантазии о значении нового королевства: “Слово стало плотью и живет в нас”, “Один король над всеми. Один Бог, одна Вера, одно Крещение”.
