Пропаганда против собственности на деньги продолжалась в последующие недели. Она сопровождалась самой приятной лестью и самыми страшными угрозами. Отдавая деньги можно было доказать, что ты – истинный христианин. Тот, кто отказывался подчиняться, подлежал уничтожению, и в реальности некоторых казнили. После двух месяцев непрекращающегося давления частная собственность на деньги фактически прекратилась. С этого момента деньги использовались исключительно в государственных целях, в отношениях с внешним миром – для набора наемников, приобретения провизии и распространения пропагандистских материалов. Ремесленники города получали свое жалованье не деньгами – но натурой и не от частных работодателей, но от теократического правительства.
Также были предприняты шаги, направленные на установление общей собственности на товары и недвижимость. У каждых городских ворот были устроены общинные столовые в которых люди, несшие службу на стенах, могли вместе обедать, под аккомпанемент чтения Старого Завета. Каждая столовая была отдана на попечительство одному из семи дьяконов, назначенных Матисом. Диакон был ответственным за рационы и провизию. Он инспектировал окружающие дома, делал перепись обнаруженных в них продуктов, и реквизировал их по мере необходимости. Более того, начали искать жилье для толп иммигрантов. Первоначально для этого хватало монастырей и домов, принадлежавших католикам и лютеранам – но в конце концов пришли к выводу о том, что эксклюзивное владение жильем является делом грешным, и потому двери всех домов должны оставаться открытыми днем и ночью.
Norman Cohn. The Pursuit of the Millennium: Revolutionary Millenarians and Mystical Anarchists of the Middle Ages, 1970
