Большевики интерпретировали это как грубейшее нарушение их полномочий и угрозу притязаниям на бывшие царские территории. Без предоставления возможности ответа, они провозгласили правительство в Коканде контрреволюционным и объявили ему войну. Затем они собрали всех, кого могли мобилизовать, в том числе множество военнопленных, и окружили старый город. Им противостояла собранная в последний момент и плохо вооруженная милиция. Они пробили брешь в земляной стене, ворвались в город и вырезали население. По оценкам историков, было перебито от пяти до четырнадцати тысяч мусульман. Бойня сопровождались изнасилованиями и грабежами в невиданных масштабах. В процветавшем на торговле хлопке городе были сожжены дома, мечети и караван-сараи. Все это явно вышло из под контроля, и информацию о произошедшем постарались как можно быстрее похоронить – с тем, чтобы предотвратить провозглашение джихада против русского меньшинства в Средней Азии.
Но Брюн в Ташкенте, однако, знал все. Особое отвращение вызывала у него участие военнопленных в убийствах невинных. Он писал:
“Мне рассказали о том, что каждый участник экспедиции стал очень богатым человеком, они получили от 10 до 20 тысяч рублей, и люди получившие 200 тысяч тоже никого не удивляют. Мне противно это признать, но в этой мародерской экспедиции участвовали некоторые из наиболее низких натур, из числа лиц, находящихся под моим попечением. Их соблазнили, и они были завербованы в армию красных”.
За период своего пребывания в Ташкенте Брюн имело дело, ни много ни мало, с десятью комиссарами по военным делам . Чем более вменяем и умен был комиссар – тем быстрее его убирали, и, в конечном итоге , ликвидировали. Брюну строили все возможные помехи, и никто не демонстрировал ни малейшего интереса к вопросу о благосостоянии пленных. Брюн предъявлял указания Ленина и Троцкого, прямо запрещавшие вербовку военнопленных в красную армию, ему на это отвечали: “Мы делаем здесь то,что считаем нужным”.
В эти первые месяцы большевистской власти в Ташкенте жизнь была опасной для всех, в особенности в темные часы. Каждый вечер раздавалась стрельба, вспоминал Брюн. Солдаты вламывались в дома и грабили их обитателей. Денщик Брюна говорил с приятелем из числа военнопленных, который завербовался в Красную Армию. Датчанин был в ужасе от того, “сколько денег может получить человек с револьвером”. Уголовники, конечно же воспользовались царившей вокруг анархией. Они или присоединялись к большевикам, или просто прикидывались ими – и грабили дома запуганных граждан.
