В начале декабря 1917 года, через месяц после того, как произошел большевистский переворот, капитан А.Х. Брюн был направлен правительством нейтральной Дании в Ташкент. Задачей капитана было смягчить участь австро-венгерских военнопленных, которые в результате революции оказались в ловушке Средней Азии. Его миссия была санкционирована на самом высшем уровне революционного Петрограда – но Брюн очень скоро осознал, что когда властям в Ташкенте нужно, авторитет центрального правительства значил очень мало. Опыт последовавших 15 месяцев был душераздирающим – и иногда кошмарным. Но ему хотя бы удалось сохранить жизнь – чего нельзя сказать о его коллеге, шведском офицере, курировавшем немецких военнопленных.
Брюн оставил воспоминания очевидца – после того, как ему удалось бежать. Его книгу, Troublous Times, издали очень давно, и сегодня она является библиографической редкостью.
Поезд, на котором ехал Брюн, был одним из последних, прорвавшихся в Ташкент. Вскоре линию блокировали белые. Брюн ехал десять дней. Русский,с которым он ехал, посмотрел его рекомендательные письма и указал на то, что все лица, которым они адресованы, уже арестованы Чека. Попутчик горячо настаивал на уничтожении этих писем. Он сказал ему, что датский нейтралитет не защитит Брюна от самых неприятных последствий, в случае, если письма найдут при нем.
Несмотря на это, первые впечатления Брюна по прибытии на станцию не были негативными. Все казалось относительно спокойным в мирной среднеазиатской заре. Голуби били крыльями на низких крышах. Стройные ряды серебристых тополей вытянулись вдоль широких улиц столицы – образца колониального стиля. Здесь было немного признаков революционного хаоса и разрушений, свидетелем которых стал Брюн в Петрограде. Но было еще очень рано – и европейцы , и местные все еще беспокойно ворочались во сне в своих кварталах.
Благодаря знакомству в поезде, Брюн сумел снять комнату у бывшего судьи. Несмотря на то, что судья был разорен, он все еще находился на свободе.Это было большим везением – многие его коллеги были уже или осуждены, или убиты в уличных стычках. Губернатор, царский генерал на пенсии, был убит в своей официальной резиденции революционной толпой. Его труп выбросили на улицу с верхнего этажа – и прошло несколько дней, прежде чем вдове позволили его похоронить. Многие другие официальные лица и функционеры, как узнал Брюн от хозяина дома, томились в тюрьме в ожидании решения своей участи.
