“Старая, но никогда полностью не забытая идея о существовании золотого века продолжала существовать, через постоянно мутирующие интерпретации, и предлагала культуре возможность контакта с неувядающей предысторией. Весь идеализм, вся моральность, все нереализуемые мечты о счастии, сопровождавшем самую зарю человеческого существования, формирующий столь живой контраст с дефектами повседневной жизни засверкают там снова… Ибо “благородный дикарь” или туманное представление о нем присутствовали в нашей культуре с самых далеких времен.
Экзальтация вокруг всего самого примитивного, отсутствие культуры в качестве характеристики счастья – полного, уникального и оригинального – таков один из фундаментов нашей западной цивилизации”.
Много раз в истории Европы случалась интенсификация подобной ностальгии. Во времена кризиса, неудовлетворения существующими условиями она подталкивала к поиску альтернатив. И недавние паломничества XX века в новые общества вписываются в исторический долговременный паттерн. Это подтверждается в повторяющейся теме подобных отчетов обеих категорий путешественников – рассказах о простоте, общности и аутентичности, якобы царящих в этих новых обществах (“природная добродетель, развившаяся так гармонично в других резко контрастировала с нашими ошибками и с нашей испорченностью” Боде).
Депозитарием всей этой “природной добродетели”, гармонии и аутентичности был “благородный дикарь”. Этот имидж по-прежнему возбуждает воображение и оказывает значительное влияние на западного человека. Он продолжает возникать во все новых реинкарнациях, но сохраняет все свои коренные атрибуты – независимо от того, проецируется ли он на неграмотного доисторического аборигена, или же на крепкого и непоколебимого пролетария, на простецкого крестьянина или же на упорного и мужеcтвеного герильерос третьего мира.
“Благородный дикарь” был всем, чем аристократ, артист или интеллектуальный патриарх не были. Судя по той стабильности, которую сохраняет его начальная конфигурация, некоторые из основных неудовольствий и фрустраций западной цивилизации мало изменились за прошедшие века – по крайней мере, если судить по описаниям переживаний этих путешественников. В. Дж. Кирнан видел в концепции “благородного дикаря” “комплекс широты видения и самообмана, характеристики века, когда она была выдумана (по крайне мере в ее наиболее разработанной форме во Франции XVIII века)”…”Обычный человек, в Европе или за ее пределами традиционно рассматривался как некий Калибан, нуждающийся в постоянном родительском присмотре. Но может быть, напротив, он страдал от излишка подобного контроля, от излишка искусственности, от разделения на классы. И если это действительно так, то примитивный человек может демонстрировать те добродетели, для достижения которых цивилизованному человеку надо много и тяжело работать. Эта идея пережила множество превращений, но “благородный дикарь продолжает появляться повсюду, в самых неожиданных местах”.
