Мобуту оставался у власти благодаря двум вещам: деньгам и насилию. Деньги из-за границы, насилие – дома. Но как долго можно было держаться на этом после окончания холодной войны? 12 мая 1990 Мобуту приказал подавить студенческие протесты силой. Для Запада, это стало последней каплей. По сообщениям оппозиции, были убиты сотни студентов (на самом деле, возможно – не более трех). Бельгия свернула всю помощь, Франция заморозила отношения, Америке Мобуту был больше не интересен. Оставалось только насилие, но на армию нельзя было положиться, а секретные службы утратили свою хватку. Поток информации более никто не контролировал. Возникли сотни новых политических и не политических организаций, профсоюзы росли, как грибы после дождя. В конце концов, все кристаллизовалось вокруг двух полюсов – UDPS Union Sacrée de l’Opposition (Священный Союз Оппозиции) и MPR mouvance présidentielle (Президентское Движение).
Когда Мобуту ввел в обращение банкноту достоинством пять миллионов заиров, его премьер, Чизекеди, объявил такие действия незаконными. Солдаты получали жалованье по пятницам – и тут же бежали в обменники. Никому не хотелось до понедельника потерять треть жалованья за счет падения курса. Менялами обычно были женщины, сидевшие вдоль дорог. Улица за посольством Бельгии была полна ими, и получила название Уолл-Стрит. В день зарплаты транспортные полицейские, солдаты, госслужащие спешили туда с пластиковыми мешками бумажных денег, чтобы поскорее обменять их на доллары. Меняла позднее продавал банкноты кому-то еще – часто госпредприятиям, которым они нужны были для выплаты зарплаты. Таким образом произошла “долларизация” Заира – феномен, во много сохранившийся и по сей день.
Но банкнота в пять миллионов заиров была катастрофой. После декларации премьера менялы отказывались ее принимать. После этого солдаты решили взять свое жалованье натурой – и началось так называемое Второе Разграбление. Тысячи людей были убиты – включая французского посла и персонал посольства. Заир превратился в территорию, на которой могло произойти все, что угодно, беззаконную, бандитскую, безнадежную страну. Снова были мобилизованы французские и бельгийские десантники. Когда все закончилось, Киншаса напоминала город, переживший нашествие саранчи. Было разграблено абсолютно все, включая национальный архив – его фонды стали для жителей столицы источником упаковочной бумаги.
Мобуту, отпраздновав свадьбу своей дочери (четырехэтажный торт привезли специальным самолетом из Парижа), чувствовал, что так дальше дела не пойдут. При поддержке MPR он назначил свое собственное теневое правительство, свой собственный парламент. После долгих трений и переговоров, при посредничестве Африканского Союза возник “суперпарламент” из 700 депутатов, в который были включены и депутаты Суверенной Национальной Конференции, и “парламента ” Мобуту. Фракция Мобуту в нем преобладала. Выборы были перенесены на 1997 год, была принята новая конституция, и Мобуту назначил своего премьера, который также нравился и Международному Валютному Фонду – Леона Кенго ва Дондо. Кенго долже был осуществить денежную реформу – ввести новый заир обмениваемый на старые по курсу 1 : 3 000 000 000. Казалось, что с этой новой конструкцией (парламент слушает его, премьер ему не противоречит, выборы не случатся завтра) Мобуту, в который раз удалось спасти свою шкуру. Но это была только видимость. Заир, страна которую он сделал великой, разваливалась на глазах.
