Далее, Кодекс Феодосия (скомпилированный в пятом веке ради унификации римского права) был “христианизирован” коротким введением, можно сказать, благословением – все прочее осталось не измененным с языческих времен, и судебные резоны не отличались от тех, что можно было услышать в Константинополе и (главным образом) в Бейруте. В своде законов доминировали идеи финикийских юристов Ульпиана и Папиниана, которые оставались язычниками. В противоположность теориям геополитиков, школа римского права в Бейруте была закрыта не христианством, но землетрясением.
Это отличие отмечено тем, как христианский арамейский использует слова дин – религия и номус (из греческого) – право. Иисус, с его императивом “кесарю – кесарево” разделил святое и мирское : христианство было для другого пространства, для царства божия, слияние с которым происходило лишь в конце света. Ни иудаизм, ни ислам не маркируют разделения священного и мирского. И конечно же, христианство ушло из исключительно спиритуального пространства с тем, чтобы принять церемониальное и ритуальное, интегрировав большую часть языческих ритуалов Леванта и Малой Азии. Иллюстрацией символического разделения между церковью и государством стал тот факт, что титул Понтифик Максимус (первосвященник), принятый на себя римскими императорами после Августа, был отменен Феодосием, и передан, в конце четвертого века, епископу Рима , и позднее – Папе Римскому.
Для большинства евреев религия сегодня превратилась в этнокультурный феномен, без права, и для многих -в нацию. Тоже самое верно в отношении армян, халдеев, коптов и маронитов. Для православных и католиков религия, главным образом – эстетика, помпезность и ритуалы. Для протестантов религия – вера без эстетики, помпезности, ритуалов и права. Далее на восток, для буддистов, синтоистов и индуистов религия – практическая и спиритуальная философия, с этическим кодом ( и для некоторых – с космогонией). И когда индуисты говорят об индуистской “религии” это не означает тоже самое для пакистанца, и скорее всего будет означать что-то другое для перса.
Когда появилась мечта о национальном государстве, все запуталось еще больше и стало намного, намного сложнее. Когда араб говорит “еврей” он имеет ввиду просто веру, для арабов принявший христианство или ислам еврей уже не еврей. Но для еврея еврей – это просто тот, чья мать еврейка. . Но иудаизм каким-то образом влился в нацию-государство, и для многих означает принадлежность к государству. В Сербии, Хорватии и Ливане религия означает что-то одно в мирное время и нечто совершенно другое в военное.
