Все это породило идеологический разворот с очень далеко идущими последствиями: поскольку либеральные права отсечены от своей основы в национальном государстве, либерализм все более отдаляется от от исполнения воли граждан, в том виде, как она выражается через демократические институты. Таким образом, мы сталкиваемся с недемократической, и, ультимативно, антидемократической формой либеральной идеологии. Поскольку в Израиле, как и в любом другом месте, это совершенно неочевидно, стоит копнуть поглубже.
Как и повсюду, в Израиле существует социологическое измерение в идеологических противоречиях, порожденных иммиграцией. Это – борьба между либеральными элитами, пытающимися навязать свою волю сверху, и прочими гражданами, которые опираются на классическую партийную политику. Речь идет о своего рода классовой борьбе, с ясной экономической составляющей:более слабые слои платят цену политики, которая экономически выгодна элитам, а эти элиты, в свою очередь, пользуются высокопарной риторикой для пропаганды такой политики. И это, в реальности, основная часть того, что стоит за подъемом популизма на Западе.
Дэвид Гудхарт очень хорошо уловил социологический аспект этого относительно нового разделения на классы, когда назвал две фракции Anywheres и Somewheres . Мы можем также назвать их, в традиции Зигмунта Баумана, называть их “мобильным” и “седентарным” классами.
Первые, мобильные Anywheres – интернационалисты и по взглядам, и по образу жизни. Они, как подчеркивает Гудхарт, чувствует себя одинаково комфортно в разных углах глобализованного мира и работают там, где у них возникают связи с им подобными в других странах. Они могут взять свой лэптоп, а иногда и семью относительно легко перебазироваться в другую страну. Их социальная среда, как правило, также интернациональна. Лингва франка для них – английский.
