Существующая литература описывает, главным образом, взаимодействие организованной преступности и вынужденной миграции. Исследователи фокусируются, преимущественно, на контрабанде людей. По данным статистики, до 80% всей нерегулярной миграции из Африки в Европу обеспечивается тем или иным видом криминального бизнеса. Если рассматривать случаи отдельных стран, то картина – еще более драматическая. Так, в Нидерландах в 2005 году 97% мигрантов прибыли с помощью профессиональных контрабандистов. Как объясняет UNODC, положение беженца, незаконно въехавшего на территорию другого государства автоматически означает, что он должен заниматься криминальной активностью и сотрудничать с криминальными сетями для того, чтобы организовать свою жизнь в новой стране.
Тем не менее, состав этих криминальных предприятий неоднороден и распылен. Можно предположить, что не существует централизованного криминального синдиката, оперирующего на основных мигрантских маршрутах, пролегающих через Средиземное море. Скорее, контрабанда людей осуществляется через гибкие и приспосабливающиеся к изменениям сети, более подходящие для постоянно меняющихся реалий вынужденной миграции. Эти сети состоят из небольших криминальных групп, которые заключают соглашения на короткий период времени, после чего они распадаются – только для того, чтобы составить новые конфигурации. Эти группы, как правило, имеют куда более крепкие связи со страной исхода, поскольку контрабанда людей требует большого уровня доверия. Характерными чертами таких сетей является наличие координатора, надзирающего за исполнением всех деталей схемы, рекрутера, устанавливающего первоначальный контакт, “перевозчика”, отвечающего за путешествие и разношерстную группу фрилансеров, исполняющих различные нишевые роли — фиксеров, наблюдателей, водителей и владельцев перевалочных центров.
Официальных данных об интеракциях между мигрантами и организованными преступными группировками в странах назначения немного. Из информации, основанной главным образом на сообщениях в новостях и анекдотических доказательствах, представляется. что роль организованной преступности в данном случае куда более централизована. Нигде это не проиллюстрировано так ярко, как на примерах Сицилии и Южной Италии. Речь идет о регионе, на котором тяжело отразился мигрансткий кризис. В Сицилии находится 400 тысяч мигрантов – при населении в пять миллионов.
После неожиданного наплыва мигрантов сицилийская мафия, Коза Ностра, ухватилась за эту возможность обогащения и укрепления своего влияния. В ходе создания сети лагерей приема беженцев мафия подкупила официальных лиц, и обеспечила себе контракты, по которым ее люди отвечают за расквартирование беженцев. Это позволяет им наживаться на правительственных субсидиях, составляющих 37,5 евро в день на беженца. Речь идет о стремительно развивающемся и крайне выгодном виде бизнеса. Он создает перверсивный стимул – открывать как можно больше лагерей беженцев и держать там как можно большее количество людей наиболее продолжительное время. Марио Михеле Джируссо, сенатор от партии Пять Звезд говорит: “Чем дольше они их там держат, тем больше получают денег.. Это бизнес во всех отношениях. Эти мигранты умирают в Сицилийском проливе, чтобы принести мафии миллионы”.
