Мы говорим об идеологии. Но какой? Под кого прогибается медиа? Мао, Будда, Саркози? Правая идеология или левая? Давайте предположим что подобные определения в современном мире сохраняют какой-то смысл. Спросим толпу. И правые чистосердечно признаются в том, что верят в то, что вся пресса – левая, а левые расскажут про “магнатов”, заправляющих реакционной прессой. Какова реальность? Любопытно, что реальностью мало кто интересовался – несмотря на громадную важность этого вопроса для “здорового демократического чувства”, о котором все мы так любим поговорить. Журнал Marianne в апреле 2001 года опубликовал результаты исследования, согласно которому 94% журналистов – левые, и лишь 6% – правые. Журналисты Marianne сами принимали участие в тесте. 82% из них определены как левые, остальные – за “центр”. Саркози и Ле Пен не получили от них ни одного голоса.
В 2012 Harris Interactive провел опрос для журнала Médias. 74% журналистов голосуют за левых (без центра). В первом раунде президентских выборов 2012 года 39% голосовали за Олланда, 19% за Меланшона (левее коммунистов), 18% – за Саркози и 3% за Ле Пен. Честолюбивые студенты ESJ Lille (Высшей Школы Журналистики) и CFJ (Центр Повышения Квалификации Журналистов в Париже) имеют все задатки для того, чтобы стать превосходными профессионалами: в ESJ за левых голосовали 87%. Результаты CFJ – просто советские – 100% голосуют за левых. Нет ни одной черной правой овцы! Ситуация мало чем отличается среди учителей: на президентских выборах 2012 года в первом раунде за левых проголосовал 61% учителей, на втором раунде – 79%. Перед нами – прекрасные примеры идеологической стандартизации.
Это – не вопрос поддержки того или иного политика по случаю тех или иных выборов. Это – о дистилляции идеологии, до такой степени очистки, что уже никто не осмеливается ей противостоять. Почему они это делают? – Да ради того, чтобы заслужить еще одну лычку в состязании моралистов. Если победившая мораль права, то и они правы. Журналисты не заинтересованы ни в чем ином, кроме утверждения своего собственного статуса. Но нам говорят – позвольте, есть же и правые газеты! Есть – ну и что. Они уже проиграли в этих моральных соревнованиях.
И они очень, очень редки. Журналист Эрик Брюне показал, что для Le Figaro пишут, главным образом, левые. В холле этого благородного заведения, по традиции, во время выборов устанавливается избирательная урна. Всегда побеждает левый кандидат – даже если журналисты выдают себя за правых. Не ищите плюрализма также и в Libération, Nouvel Obs и Le Monde. Большие боссы большой прессы не могут воздействовать на редакционную политику изданий, потому что они зависят от власти общественного мнения, а не общественное мнение зависит от власти. Все репортеры делают одно и тоже – только в разных формах. Есть так называемый “мэйнстрим”, чьи журналисты стараются выглядеть объективными, заслуживающими доверия плюралистами – но из под их пера появляются мистически-религиозные заявления, которые мы читаем каждый день. “Самые сильные цивилизации – те, в которых научились жить вместе”, “уважать обычаи других”, их “честь”, читаем мы в le Monde, этом “образцовом журнале”.
