Следует учесть модернистский подход Китченера к Ближнему Востоку. Он отличался от большинства представителей британской элиты, среди которых можно назвать Асквита, Грея и Черчилля, у которых даже после вступления Турции в войну не было к ней никаких территориальных претензий. Британия была готова удовлетворить ненасытный аппетит своих союзников по Антанте за счет турецких территорий в Малой Азии, но сама не имела никаких оккупационных планов.
Китченер, напротив, намеревался захватить наиболее важную, арабоязычную часть империи. Это означало тотальную переориентацию традиционной британской политики.
Китченер, как и большинство британцев, долго живших на Востоке, верил в то, что в жизни мусульманского общества религия играет главную роль. Но Китченер, как и его советники и эксперты, ошибочно представлял себе магометанство в качестве некоей централизованной, авторитарной структуры. Они воспринимали ислам как монолит, как “это”, как организационную пирамиду, в которой низы беспрекословно выполняют приказы верхов. Перед их глазами был пример конквистадора Кортеса, управлявшего гигантской империей ацтеков только потому, что ему удалось установить личный контроль над императором, или французских рыцарей, полагавших, что они являются властелинами христианства после того, как перевезли Папу в Авиньон.
В этом же направлении мыслила каирская клика, предполагавшая, что ислам может быть куплен, или что им можно будет манипулировать, в случае, если удастся купить или контролировать его верхушку. Им нравилась идея управления в тени халифа – прямого наследника пророка Мухаммеда. С его помощью они надеялись контролировать весь исламский мир.
Центральной в анализе Китченера была теория о том, что халиф (на начало войны – турецкий султан) может использовать свой громадный авторитет для того, чтобы мобилизовать ислам против британских интересов в Индии, Египте и Судане.
Только в Индии проживали более 70 миллионов суннитских мусульман, и они составляли непропорционально большую часть Индийской Армии. Китченер рассматривал султана в качестве марионетки в руках евреев и германцев, и он опасался того, что с победоносным окончанием войны султан станет марионеткой нового-старого соперника Британии на Ближнем Востоке – России.
