Израильское руководство начало склоняться к тому, что необходимо быстрое решение, и что методом уничтожения реактора станет ограниченная акция ВВС. Командующий ВВС Элиезер Шкеди сказал Ольмерту: “Господин премьер, верьте нашим летчикам. У нас – лучшая авиация в мире. Авторизуйте операцию”.
4 сентября ВВС завершили свои последние подготовительные маневры. И затем последовал неожиданный звонок из Соединенных Штатов. Одна из крупных медиа-организаций направила в Пентагон запрос о сирийском ядерном реакторе. Это, конечно же был один из тех сценариев, которого в Израиле опасались все лето. Любое сообщение в прессе могло разбудить сирийцев, изменить схему обороны объекта и лишить ВВС возможности нанесения удара. Начальник генштаба Ашкенази потребовал от премьера немедленно провести заседание кабинета.
Кабинет встретился утром 5 сентября в Иерусалиме. Шкеди, тем временем уехал на базы Хацерим и Рамон говорить с экипажами, отобранными для атаки. Шкеди вспоминает: “Я сказал им: Ни при каких обстоятельствах не возвращайтесь, не уничтожив реактор. Уклоняйтесь от воздушных боев. Ваша миссия – не сбивать самолеты. Это, конечно трудно было слышать боевым летчикам”.
Кабинет принял решение о том, что окончательно время и характер атаки определят тройка – Ольмерт, Барак и Ливни. Тройка в шесть вечера встретилась с Ашкенази, Даганом и Ядлиным. Ливни все еще сомневалась – но Ашкенази убедил ее в том, что военная акция принесет более определенный результат. Она говорит: “Неожиданно все теоретические дискуссии закончились – здесь и сейчас, и это могло привести к войне. Вероятность была мала, но она существовала. И это после всех ракет, только что полученных нами во время Второй Ливанской и до Железного Купола”.
