Гражданская война в Сирии шагнула в свой шестой год, весы войны качнулись в сторону баасистского режима сирийского президента Башара аль-Асада. Подкрепленный своими международными и региональными союзниками, режим демонстрирует многочисленные территориальные приобретения, в том числе утверждение своей власти над восточным Алеппо в декабре 2016 года, как знак своего возрождения, в отличие от сокращающихся перспектив вооруженной оппозиции.
Стратегические последствия возвращения режима в восточную часть Алеппо глубоки. Режим закрепляет свое присутствие в самом густонаселенном городе Сирии, довоенном торгово-экономическом центре. Что также усиливает его контроль над пятью крупнейшими населенными пунктами Сирии – Алеппо, Дамаском, Хомсом, Хамой и Латакией, укрепляя его позиции на большом пространстве территории в центральной и западной Сирии, откуда режим черпает большую часть своей поддержки.
Россия, Иран, ливанская Хизбалла и Ирак также оказали жизненно важную поддержку сирийскому правительству, включая координацию с сирийскими силами во время их военного наступления с целью вернуть Восточный Алеппо и сражаться вместе с сирийскими силами на других фронтах. Иран и Ирак, в частности, способствовали притоку шиитских ополченцев для укрепления сил баасистов на местах.
Напротив, вклад лоялистов-сирийских ополченцев в обеспечение выживаемости режима рассматривался как запоздалая мысль. В этом контексте заслуживает внимания роль множества нерегулярных ополчений, которые действуют под эгидой Куват-ад-Дифа аль-Ватани (Национальные силы обороны, НСО) в деле сохранения режима. В свете продолжающихся усилий дипломатии в целях прекращения огня нынешняя и будущая роль НСО и других вооруженных и военизированных формирований, вооруженных в военное время, становится все более актуальной для дискуссии о будущем Сирии.
Возвышение милиций
Волна дезертирства из Сирийской Арабской Армии (САА), набираемой по призыву, а также из служб безопасности в дни, последовавшие за восстанием весны 2011 года, усугубилась в последующие годы потерями, понесенными в течение шести лет тяжелых боевых действий и сокращением призывного фонда военнообязанных мужчин, вызвав сдвиг в стратегии борьбы с повстанцами.
Режим организовал силы местных ополченцев, известные как аль-Лижан аш-Шабия (народные комитеты), а также другие нерегулярные формирования с намерением увеличить ряды САА и других сил безопасности. Они были предназначены защищать районы, которые в ходе конфликта считались лояльными или нейтральными. В целом, оснащенные легким вооружением и двухсторонними радиостанциями, они организовали контрольно-пропускные пункты и обеспечили присутствие сил безопасности.
Создание НСО в 2012 году представляло собой попытку режима более формально объединить разрозненные народные комитеты. С тех пор они превратились в важную вспомогательную силу для регулярной армии и других вооруженных организаций.
НСО занимали видное место в широком спектре военных операций в Сирии. Его хулители часто связывают их с преступными бандитами-лоялистами, т.н. шабихами (призраками), развернутыми режимом в первые дни восстания, чтобы противостоять оппозиционным демонстрантам. Несмотря на значительный суннитско-арабский компонент, представленный как среди командиров, так и среди рядового состава, НСО часто описываются как сектантская милиция, в которой доминируют алавиты и другие сирийские меньшинства.
