Французские бомбы падают на Сирию с конца сентября, усиливая новый “жесткий” французский имидж в англоязычной прессе. Французов слишком долго считали “обожравшихся сырами обезьянами-капитулянтами” – частично из-за их отказа принять участие в интервенции 2003 года в Ираке. Новая интервенция в Сирии должна способствовать переключению общественного восприятия с этого имиджа на имидж “крутых лягушатников”.
Французское отсутствие в Ираке делает этот новейший интервенционизм неожиданным. Но Ирак – не более чем исключение, доказывающее правило: Франция отказалась от участия в коалиции 2003 года не из пацифизма или трусости, но потому, что она считала эту войну незаконной и потенциально контр-продуктивной (сомнения, которые впоследствии были подтверждены). Франция провела большое количество внешних операций с момента окончания деколонизации, главным образом, Африке – в Бенине, Конго, Кот д’Ивуар, Джибути, Эритрее, Эфиопии, Демократической Республике Конго, Руанде и Сомали. Французские военные операции также осуществлялись на Ближнем Востоке – в Ливане (1978), египетском Синае (с 1982), Ираке (1990-1991), также как в Камбодже (1992-1995), бывшей Югославии (1992-2014), Афганистане (2001-2012), Колумбии (2003), Гаити (с 2004), и в Индийском океане (с 2008), и, после химической атаки 2013 года – в Сирии.
Как объяснить эту эволюцию? Во французском интервенционизме нет ничего нового, но этот международный активизм и неожиданная наглядность стали результатом комбинации нескольких факторов.
Во-первых, Франция заполняет брешь, образовавшуюся после окончания холодной войны, которая, как и крах Наполеона или окончание второй мировой войны рассматривается в качестве начала новой эры. Как заявил тогдашний генсек ООН Хавьер Перес де Куэльяр: “Исчезновение двуполярного мира, ассоциировавшегося с холодной войной, без всякого сомнения, удалило из уравнения фактор, сковывавший международные отношения на протяжении четырех десятилетий”. В то время, как за первые 40 лет существования СБ ООН авторизовал лишь 14 миротворческих операций, только за 1988-1989 были авторизованы пять. Между 1945 и 1990 годами традиционными оппонентами интервенции были страны Восточного Блока, южного полушария и молодые государства, опасавшиеся за собственный суверенитет. Тем не менее, конец столетия характеризовался коллапсом Восточного Блока, распространением демократии на глобальном Юге и взрослением молодых государств, а также развитием международной правовой системы. Современные технологии сделали гуманитарные кризисы более видимыми – и принуждают политиков принимать меры. Другими словами, препятствия на пути интервенционизма исчезли.
Во-вторых, после того, как холодная война осталась в прошлом, роль интервенционизма значительно возросла для Франции, пытающейся сохранить статус в конкурентном международном окружении. Наиболее важным и символичным для Франции является место в Совете Безопасности ООН – на фоне предложений о том ,что туда должны быть включены такие экономические гиганты как Япония, а не европейская страна с средним потенциалом, хотя бы и обладающая ядерным оружием.
