Главной проблемой Синая, как и Египта в целом, является проблема воды. Система трубопроводного водоснабжения в большинстве населенных пунктов отсутствует. Питьевую воду развозят по городам в и деревням в цистернах. В районах эль-Ариш, Шейх Зувейд и Рафиах выращивают овощи и фрукты – в основном для нужд туристической индустрии. Фермеры, однако, зависят от комбинации истощенных грунтовых вод и дождей, и земледелие, в коммерческом смысле, является опасным занятием. Внутренние районы полуострова требуют поиска и бурения новых водяных скважин.
Грандиозный (и сомнительный) проект строительства канала эль-Салям не завершен, и, с точки зрения критиков, не осуществлен. Проект, стоимость которого оценивалась в 13 миллиард долларов, предусматривал орошение , за счет строительства канала, который должны были наполнить воды Нила, полосы земли в Северном Синае между Суэцким каналом и границей. Правительство Египта (при Мубараке) утверждало, что в канал уже вложено 3,7 миллиардов долларов. На деле, не было закончено и трети канала (хотя создана необходимая инфраструктура, включая мост эль-Салям, линии электропередач, дороги). Канал орошает земли Кантара до Бир эль-Абд, но это мало что дает местному населению – земли скуплены крупными агропромышленными производителями из долины Нила, которые предпочитают нанимать там своих же рабочих. Несинайские инвесторы, между тем, отказываются вкладывать значительные средства в развитие полуострова ссылаясь на “сложные диспуты по вопросам собственности на землю”. Синайские инвесторы попросту отсутствуют.
В этом контексте Синай, почти через 30 лет после воссоединения с “исторической родиной” продолжает рассматриваться многими египтянами только как некий “барьер безопасности” на “пути иностранного вмешательства и конспирации”. В египетской прессе в период, предшествовавший свержению Мубарака, часто раздавались призывы к “заселению” (муставтанат – можно перевести и как “колонизация”, что , в специфических региональных условиях , неизбежно порождает напоминание об израильской “колонизации” Западного берега).
Старый бедуин в интервью Crisis Group говорит : “Мы пережили четыре оккупации – британскую, египетскую, израильскую, и, в последние 30 лет – снова египетскую. Смотрите – они, новые колониалисты современности”. При этом он указывает на жилищный комплекс, построенный государством для рабочих вышеупомянутой фабрики оливкового масла в Шейх Зувейд. Здесь явно видно и пренебрежение, и горькая обида на “чужаков” – все они выходцы из долины Нила. Подобные чувства порождены неравенством в предоставлении работ на госпредприятиях, жилья в построенных государством домах, доступа к системам здравоохранения и образования,.
Бедуины неизбежно рассматривали политику режима Мубарака ( у нынешнего режима до Синая руки просто не доходят) как дискриминационную и направленную на создание привилегированного статуса для “настоящих” египтян. По большому счету, правительственная политика в отношении бедуинов ограничивалась дозволением прямого распределения продовольственной помощи иностранными благотворительными организациями и реакцией, всегда запоздалой на “ухудшение ситуации в области безопасности”.
Более того, хотя доступ местного населения к государственным институтам (выборным или нет) закрыт не полностью, он очень жестко контролируется. Каждое племя (племенной совет) должно представить властям несколько имен людей, которые должны будут его представлять в отношениях со всеми официальными органами. Губернатор (генерал египетской армии) делает свой выбор. Подобные процедуры, основанные на принципе “разделяй и властвуй” неизбежно порождают острую конкуренцию и возникновение различных альянсов, нехарактерных для традиционной племенной структуры. Они также по-новому определяют условия представительства внутри самих племен, порождают стратегии отношения с центрами власти (во времена Мубарака – Народно-Демократической Партии), основанные на скорее индивидуальных, а не групповых интересах.
