Мусульманские сомалийцы считают, что происходят от одного человека, которого звали Сомал. Он был основателем их племени и нации. Точные сведения о Сомале затерялись где-то в песках времени (сомалийцы – мусульмане, говорящие на кушитских языках, эфиопы – большей частью христиане, говорящие на кушитских языках). Сомалийцы также разделены на примерно 500 кланов под-кланов, которые враждовали и продолжают враждовать на протяжении последней тысячи лет, несмотря на то, что все они перешли в ислам. В ходе текущей гражданской войны те кланы, которые происходят от одного предка вступали в альянсы – чтобы через некоторое время вновь начать войну друг против друга. Антропологи и журналисты, скорее всем этим ошарашены, и пока не сумели создать полную карту динамики этой системы, и ограничиваются фиксированием постоянных изменений подобных альянсов. Эти альянсы – центральная часть конфликта, и именно они не позволяют так называемому “переходному” правительству установить контроль над страной – за исключением Могадишо и нескольких прилегающих к столице районов. Несмотря на смуту и войну в центральном и южном Сомали, северная часть (Сомалилэнд) относительно спокойна, провозгласила свою независимость, которая не признана ни одной страной или ООН (хотя Израиль предлагал признать Сомалилэнд).
На протяжении своей истории Сомали состояла из цветущих прибрежных городов-государств и расположенных внутри страны султанатов. Они поднимались, развивались и прекращали существование из-за засух, атак соседних племен или внешних экономических причин. Была и сохранилась традиция – молодой человек должен пасти верблюдов и нападать на соседей, и потому мы не должны удивляться тому, что средний возраст члена аш-Шабааб совпадает с тем, когда согласно традиции сомалиец должен начинать устраивать первые налеты и грабежи.
Продолжающаяся сомалийская гражданская война, доступность стрелкового оружия, демографический взрыв (население Сомали увеличилось в 4 раза за последние 50 лет), засухи и периодические голод – все вместе эти факторы в разы увеличили уровень насилия и масштабы трагедии, которая в доиндустриальные времена разыгрывалась с помощью копий и топоров. Гражданская война, парадоксальным образом, еще более усугубляется благодаря распространению современных технологий – таких, как мобильная телефонная связь (которая процветает на фоне полного отсутствия правительственного регулирования, и превратилась в один из наиболее эффективных способов организации милиций кочевников). Процветающий экспорт скота развивается параллельно с проникновением в среду сомалийских джихадистов иностранных боевиков Аль-Каиды, а прибыли от экспорта используются для покупки оружия и выплаты жалованья милициям.
На юго-западных границах Сомали подавление британцами рабства в начале 20-го века привело к распространению христианства среди Банту и нильских племен Кении. В 60-х “ветер перемен” подул над британской Африкой. В результате Кения, Уганда и Танзания приобрели независимость. Несмотря на то, что эти страны прошли через периоды социализма, диктатуры и многопартийной демократии, напряженность и конфликт между прибрежными мусульманами-Суахили, сомалийцами с одной стороны, и Банту и нильскими племенами с другой, продолжались всегда.
Принять за чистую монету заявление Аш-Шабааб о том, что атака против супермаркета в Найроби – месть за вторжение кенийской армии в южный Сомали нельзя. Это будет означать отказ от понимания более серьезных причин текущего конфликта и мотивации за нынешними действиями аш-Шабааб.
