Die Linke оперирует в пределах определенной информационной реальности, созданной российской пропагандой. В этой реальности роль европейских левых, с точки зрения Москвы – критика украинских правых – но не европейских правых, и, определенно, не русских правых. Для критики, конечно же, есть некоторые основания. В Украине есть крайне-правые, и они располагают некоторым влиянием. Свобода – домашняя оппозиция Януковича, уже освободила себя от этой роли в ходе революции. В нынешнем украинском правительстве ей принадлежит четыре из двадцати портфелей. Это превышает и ее электоральную поддержку (около 3% избирателей) и ее присутствие в парламенте. Некоторые из тех, кто воевал с полицией во время революции, относятся к новой организации Правый Сектор, и некоторые его члены – радикальные националисты. Кандидат в президенты от Правого Сектора, согласно данным опросов, может рассчитывать на 2% голосов. Количество членов организации – около трехсот. На Украине существует база поддержки крайне-правых, хотя и менее значительная, чем в большинстве стран Европейского Союза.
В условиях революционной ситуации всегда выигрывают экстремисты, и потому бдительность, конечно же, не помешает. В то же время та быстрота, с которой Киев и Украина вернулись к порядку после революции не может не поражать, равно как и то практически невероятное спокойствие, которое украинское правительство проявляет перед лицом российского вторжения. Единственным сценарием, при котором украинские экстремисты могут выйти на первый план, является тот, при котором российские силы действительно попытаются оккупировать страну.
Люди, критикующие только украинских правых, забывают пару важных вещей. Во-первых, революцию в Украине начали левые. Их врагом был авторитарный клептократ, и их программой была социальная справедливость и торжество закона. Она была инициирована журналист ом афганского происхождения, ее первыми жертвами были армянин и белорус, и она была поддержана крымскими татарами и украинскими евреями. Евреи-ветераны Красной Армии были среди убитых снайперами на Майдане. Несколько ветеранов ЦАХАЛа вернулись из Израиля в Украину для того, чтобы принять участие в войне за свободу.
Майдан работал на двух языках одновременно – украинском и русском, потому что Киев – двуязычный город, Украина – двуязычная страна и украинцы – двуязычный народ. На самом деле, двигателем революции был русскоязычный средний класс Киева. Нынешнее правительство бессознательно многонационально и многоязычно. Украина – космополитичная страна, в которой соображения языка и этнической принадлежности значат меньше, чем мы думаем. В реальности, Украина сейчас то место, где сосредоточена большая часть свободной русскоязычной прессы – поскольку вся наиболее важная пресса в Украине выходит и на русском языке, и поскольку в стране существует свобода прессы. Идея Путина о защите русскоязычных в Украине абсурдна на всех уровнях, но один из них таков: люди могут сказать на русском то, что они думают в Украине, но не могут этого сделать в самой России.
