Известный ливанский журналист Сами Калиб, располагающий сильными (чрезвычайно сильными – “Звезда Al-Jazeera, Железная Леди Башара Асада”) связями в аппарате режима Асада в статье в газете Al-Akhbar утверждает, что встреча Фахми и Хассана была, на самом деле, частью негласного египетско-иранского диалога, сфокусированного на Сирии. Калиб утверждает даже, что существует некий иранский план мирного политического урегулирования. Он состоит из четырех пунктов:
Всеобъемлющее прекращение огня на национальном уровне.
Формирование правительства национального единства, состоящего из представителей режима и внутренней оппозиции.
Закладка основ нового режима путем передачи полномочий президента правительству.
Подготовка к президентским и парламентским выборам.
Калиб пишет, что египетская сторона сочла план “слабым, поскольку другая сторона может его отвергнуть” – и египтяне правы. В то время, как пункты 1,3 и 4 практически идентичны женевскому коммюнике июня 2012 года, которое стало отправной точкой Женева-2, пункт 2 смешивает все карты и превращает сделку в невозможную.
Иран не был приглашен на Женева-2 – главным образом потому, что отказался одобрить женевское коммюнике.
В случае, если статья Калиба точно передает иранский взгляд на происходящее, природа правительства национального единства превращается в камень преткновения. Женевское коммюнике констатирует, что такое правительство будет состоять из про- и анти- Асадовских политиков, которые будут назначены по взаимному согласию в ходе мирных переговоров. На практике, США, Саудовская Аравия и другие государства ставили на Сирийскую Национальную Коалицию, базирующуюся за пределами Сирии, как на главного оппонента Асада в ходе таких переговоров. Они пытались ( с ограниченным успехом) связать эту коалицию с мятежниками на местах.
Иран намерен ограничить участие еще более, и включить в состав правительства только “внутреннюю оппозицию”. Этой фразой обычно обозначают Национальный Координационный Комитет за Демократические Изменения – безоружное собрание секуляристских и лефтистских групп, связанных с могущественной курдской милицией Партия Демократический Союз. Предположительно, Иран также рассматривает в качестве “оппозиции” бывших членов кабинета Асада, вроде Кадри Джамиля.
В то время как все эти группы, определенно, могут принести пользу в правительстве национального единства, все они (за исключением курдов) бессильны на местах. Хуже того, сирийское правительство по привычке арестовывает или похищает членов Национального Координационного Комитета – чтобы не забывали о “линии партии”. Иранцы даже не протестуют. В результате этого, Национальный Координационный Комитет не в состоянии функционировать в качестве транзитного руководства, и сейчас его влияние на вооруженных мятежников – то есть на те группы, с которыми Асаду необходимо вести переговоры – равно нулю.
Поэтому утверждение Ирана о том, что подобным образом определенная внутренняя оппозиция может стать “анти-Асадовским” компонентом правительства или ложь, или бред. Речь идет не о мирном плане, речь идет о рецепте продолжения войны. И до тех пор пока Иран и другие игроки продолжат подливать масла в огонь войны, предполагая, что мирный план может работать без участия критической массы представителей вооруженных групп с обеих сторон, Сирия продолжат медленное сползание в пропасть анархии по сомалийскому сценарию.
Aron Lund Iran’s Unrealistic Endgame in Syria. Syria in Crisis, April 11, 2014
