Внутри ЦРУ, многие, включая Морелла, соглашались с тем, что американские шансы плохи – “Хизбалла” полностью влезла в Сирию, чего нельзя сказать об американцах.
На Капитолийском Холме идеи мистера Морелла оказались заразными. Законодатели разделились. Часть требовала полномасштабной интервенции, часть говорила, что нужно прекратить оказание всякой помощи мятежникам.
Скептически настроенные конгрессмены надавили на представителей администрации с тем, чтобы понять, в чем заключается их игра. Вице-президент Джо Байден сообщил, что для, того, чтобы не потерять авторитет, следует что-то вложить в Сирию. Госсекретарь Джон Керри, со своей стороны указал на то, что “ограниченное усилие” по вооружению и тренировке боевиков “необходимо, чтобы партнеры, такие, как Саудовская Аравия, не отвернулись от нас”.
К середине лета американская разведка, наблюдая за ростом сил “Хизбаллы” в Сирии, пришла к выводу, что маятник качнулся в пользу Асада, но, несмотря на это, полагали, что он не будет в состоянии взять под контроль всю территорию страны.
Между тем, светские мятежники на протяжении многих месяцев не получали от американцев ничего. Когда был дан зеленый свет на обучение 50-100 мятежников в месяц один из оперативников ЦРУ, возмущенный неадекватностью масштаба операции, задал вопрос: “Какого черта мы здесь делаем? Ради какой долговременной цели?”
Осторожность американцев также плохо сочеталась с целями принца Бандара бин Султана, главы саудовской разведки, который стал главой международного фронта помощи мятежникам.
Сауды предупредили американцев, что в случае если “Хизбалла” преуспеет в выполнении задачи по спасению господина Асада “она решит, что научилась ходить по воде”, и предпринимать любые шаги где угодно – в том числе в местах, где под угрозой окажутся саудовские интересы.
Все стало совсем плохо после того, как господин Обама, после масштабного применения химического оружия 21 августа, сначала приготовился атаковать Сирию, а потом пошел на попятную.
Решение администрации об отмене ударов по Сирии и последовавшие переговоры об окончании сирийской химической программы придали господину Асаду дополнительной устойчивости, сообщают официальные американские представители. Господин Керри в частных разговорах был вынужден признать, что решение не атаковать Сирию нанесло большой урон морали оппозиции. Господин Керри даже придумал специальный термин для обозначения этого феномена – “эффект неатаки”.
