У Саландра и Сонино харизмы было не больше, чем у короля. У них не было способностей разагитировать толпу. Они также, в качестве членов правительства меньшинства, должны были держать на коротком поводке поджигателей войны – и при этом они надеялись трансформировать свою конспирацию в массовое движение. Даже при поддержке прессы и интеллектуалов не удавалось создать достаточно широкую общественную базу поддержки войны. Эта ключевая роль была доверена Габриэле д’Аннунцио.
После смерти Верди в 1901 году и до марша на Рим Муссолини в 1922 д’Аннунцио был самым знаменитым итальянцем в мире. Родившийся в 1865 году, д’Аннунцио начал публиковать стихи еще подростком. На протяжении 30 лет он был самым знаменитым поэтом страны, наиболее авторитетным новеллистом и блестящим драматургом. У него было беспримерное чутье к сладкозвучным, заклинающим качествам языка. Он был очень умен и артистически бесстрашен, и обладал всеми необходимыми качествами для блестящей карьеры. Эта чрезмерная, экспансивная, ненасытная персона обитала в в прекрасных виллах посреди бесчисленных любовных романов. Загипнотизированные его шармом и славой синьоры из высшего общества спешили заказать номера в тех отелях, где он останавливался, в надежде поймать его взгляд. Он был искушенным денди: его воротнички были самыми жесткими, стрелки на брюках – самыми острыми, гвоздики в петлице – самыми белыми. Его борзые носили ливреи от Hermès. Переписка с его ювелиром была издана отдельным томом. Даже его долги были легендарными.
Его статус всегда был объектом дискуссии. От обвинений в плагиате было трудно отмахнуться. В Риме Церковь внесла его романы, пронизанные декадентской чувственностью в индекс запрещенных книг. В Дублине Джеймс Джойс, тогда еще студент, провозглашал, что д’Аннунцио вывел роман на новый уровень ( позднее он назвал его одним из трех величайших талантов XIX века). В Лондоне одна из его комедий была запрещена, а Генри Джеймс писал рецензии на его романы. В Париже молодой Марсель Пруст обожал его как одного из величайших писателей.
Один из наиболее вменяемых биографов знаменитости, Джон Вудхауз отразил блеск его славы до побега во Францию в 1910 году: “За прошедшие тридцать лет не прошло и одной недели без того, чтобы имя не появилось на первых страницах газет – и весь этот период его имя было в центре влияния на публику благодаря неопровержимому факту того, что в витрине каждого книжного магазина в Италии были выставлены его работы”. Короче говоря, он поднялся до того уровня славы, подмоченной скандалом, с которым могли сравниться только Байрон и Лист: гламур, которым в наши дни наслаждаются только кинозвезды, рок-музыканты и футболисты.
