Неспособность интеллектуалов разрешить свои отношения с властями обычно ведет к универсальному принятию позы отчуждения.
Согласно Рихарду Хофштадтеру “судьба интеллектуалов, как представляется – или бранить то, что их не подпускают к богатствам, почестям и славе или погружаться в чувство вины в случае преодоления этого барьера исключения. Они, например, мучают себя когда власть пренебрегает их советами, но из-за из обсессии с коррупцией они мучают себя еще больше, когда власть приходит к интеллекту за советом”. Таким образом отчуждение превращается в нечто вроде морального, социального и политического долга. И снова, пишет Хофштадтер, эта традиция происходит не только из политических источников, но и из богемно-артистических.
(“Их убеждение в том, что отчуждение является ценностью имеет двойное историческое происхождение – в индивидуалистком романтизме и в марксизме. На протяжении более чем полутора столетий главная задача креативного таланта повсюду в буржуазном мире была такова, чтобы оповестить нас о продолжающемся противостоянии креативного индивида и требований общества”).
Эта ”навязанная моральность отчуждения” может оказаться наиболее очевидной причиной политически неверных суждений и неверных восприятий западных интеллектуалов, или, в любом случае, большей их части. Льюис Фойер, один из наиболее острых современных критиков интеллектуалов писал:
“У интеллектуальная элит в Европе и Соединенных Штатах есть история неправильного толкования и непонимания социальной реальности. Они поддались желанию исполнения, эмоциональной индульгенции и даже неискренности, говоря обществу, что их вдохновляет научные обоснования. В целом, слишком часто они оказывались деспотами, а не демократами”.
