И Бокельзон умел эксплуатировать это обожание еще лучше, чем Матис. Он был очень лукав. Он знал, как разжечь энтузиазм масс, как использовать его для достижения своих целей. С другой стороны, казалось, он и сам легко увлекался и его уносило волной все того же полумистического вдохновения. Когда один дезертир вернулся в город, утверждая, что его принесли туда ангелы, Бокельзон поверил ему и сделал его своим доверенным лицом. Сам он постоянно говорил об “озарениях” и было бы неверным утверждать, что речь идет исключительно о сознательных фабрикациях. Когда, лицом к лицу со смертью он провозгласил, что всегда искал Славы Божьей, он скорее всего не врал. В реальности представляется, что Бокельзон, как и другие propheta, начиная с Танхельма, был мегаломаном, чье поведение невозможно интерпретировать лишь как чистый фанатизм или заранее просчитанное лицемерие. Одно можно сказать с полной уверенностью – обычный человек не мог соблазнить небольшой городок с населением в 10 тысяч человек, 1500 из которых в состоянии нести оружие противостоять в течение года, наполненного лишениями осады, коалиции соседних княжеств.
Очень характерно то, что первый акт Бокельзона был одновременно и религиозным, и политическим. 1 мая в бурном психозе и нагишом бегал он по улицам, а затем впал в трехдневное молчание. После того, как он из него вышел, он созвал все население города и поведал, что Господь открыл ему, что старая конституция города, созданная людьми, будет заменена новой, созданием божьим. Бургомистры и городской совет были лишены полномочий. На их место Бокельзон назначил – по примеру древнего Израиля 12 старейшин. Знаком его политической изворотливости стало включение в их состав бывших членов совета, представителей гильдии, одного члена местной аристократии, а также нескольких голландских иммигрантов. Новое правительство получило полномочия во всех сферах – государственных и частных, духовных и материальных, и право распоряжаться жизнью и смертью всех граждан города. Был написан новый юридический код, частично нацеленный на дальнейшее усиление процесса социализации частично установаливавший жесткие пуританские нормы. Было введен строгий контроль обязательной работы для всех. Ремесленники, не мобилизованные на военную службу стали государственными служащими, обязанными работать на благо общество без денежного вознаграждения. Такое устройство жизни лишило гильдии их традиционных функций и привело к их скорому исчезновению. Одновременно новый код объявил преступлениями , караемыми смертной казнью не только убийство и воровство, но также ложь, клевету, лихоимство и ссоры. Но, в первую очередь, это был очень авторитарный код. Смерть полагалась за любые виды неподчинения – детей родителям, жены мужу, любого против Господа или его представителей, правительства Мюнстера.
