В ту эпоху, когда у евреев начали появляться демонические атрибуты, они уже давно не были новичками в Европе. После окончания их катастрофической борьбы с Римом и уничтожения еврейской нации в Палестине, массовые миграции и депортации привели большие группы евреев во Францию и долину Рейна. Несмотря на то, что в этих регионах они не достигли того культурного и политического влияния, которым характеризовалась их жизнь в мусульманской Испании, их долю в начале средних веков нельзя назвать трудной. В период Каролингов и после еврейские торговцы продолжали путешествовать между Европой и Ближним Востоком с дорогими товарами – специями, ладанами, слоновой костью. В тот же период в Европе было много еврейских ремесленников и мастеров. И в эти первые века у евреев не было причин смотреть на христианских соседей с каким-то особенным страхом или ненавистью. Напротив, отношения евреев и христиан характеризовались гармонией, личной дружбой и в создании торговых партнерств между евреями и христианами не было ничего необычного. В культурном отношении, евреи приспосабливали себя к различным странам в которых они проживали. Несмотря на все это, они оставались евреями и отказывались от ассимиляции с населением, посреди которого они жили – и это оказалось решающим фактором в судьбе их потомков.
Это отрицание ассимиляции, повторяющееся во множестве поколениях евреев и восходящее ко времени первого рассеивании в VI веке до нашей эры само по себе является очень странным феноменом. За исключением в определенной степени цыган, не было другого примера народа, рассеянного по всему свету, не располагающего выраженным национальным характером, не имеющего ни собственной территории, ни особой этнической гомогенности, и, тем не менее, сохраняющегося в качестве единого культурного образования неопределенно долгое время. Скорее всего, решение этой социологической загадки – в еврейской религии. Она, хотя не только она, но также в определенной степени христианство и ислам, учила своих последователей тому, что они – избранный народ. Она также учила их и принимать любые, самые ужасающие несчастья и катастрофы, обрушившиеся на общину – поражения, унижения, рассеивание в качестве знаков Божьего благоволения, гарантий будущего блаженства. И то, что сделало евреев евреями была их абсолютная уверенность в том, что диаспора была не более, чем предварительным искуплением греха общины, подготовкой к явлению Мессии и возвращению в преображенную Святую Землю, несмотря на то, что после финального коллапса еврейского государства такая перспектива могла реализоваться лишь в отдаленном и неопределенном будущем. Более того, сложный ритуал, разработанный специально с целью сохранения еврейской религии предотвращавший смешение евреев с другими народами. Браки с неевреями были запрещены, совместная трапеза с неевреями превращалась в практически невозможную. Даже чтение нееврейских книг превратилось в проступок.
