Мы находим короля тафуров в тот момент, когда он призывает колеблющихся баронов атаковать Иерусалим: “Господа, что мы творим? Мы слишком долго откладываем атаку против города и против этой злой расы. Мы ведем себя как фальшивые пилигримы. Если бы это зависело только от меня, мои бедняки стали бы худшими соседями для язычников!” Принцы остались под сильным впечатлением от таких речей и попросили короля тафуров возглавить первую атаку. Когда после битвы покрытого ранами короля тафуров принесли в лагерь, они, встревоженные, собрались вокруг него. Как представляется, он был прямо связан с одним из propheta. В одной версии это – Питер Отшельник, в другой – выдуманный епископ, который носил эмблему, которые пауперы сделали своей – Всемогущего Копья. И сам король явно обладал сверхъестественными способностями, которые ставили его выше всех принцев.
Когда (согласно той редакции истории, что сохранилась в народной легенде) Готфрид Бульонский был избран королем Иерусалимским, бароны назначили короля Тафуров, “высшего из высших” для проведения коронации. Он это и сделал – передав Готфриду терновую ветку, в память о Терновом Венце. Готфрид же принял Иерусалим в качестве феода, “полученного от короля Тафуров и Господа”. И когда после всего этого бароны решили, что у них было достаточно неприятностей с крестовым походом и устремились домой – к женам и поместьям, король Тафуров не бросил Иерусалим, но поклялся, что он и его армия бедняков будут защищать нового короля Иерусалима и его домейн. В этих полностью вымышленных эпизодах король-нищий превратился в символ огромной, неразумной надежды, которая привела plebs pauperum через неописуемые трудности в Святой Город.
Norman Cohn. The Pursuit of the Millennium: Revolutionary Millenarians and Mystical Anarchists of the Middle Ages, 1970
