Лютер, пассионарный немец, видел в религии главную опору и утешение человека, сочувствовал людям и говорил потому, что более не мог хранить молчание. Кальвин, острый бретонский рационалист, видел религию в качестве божьего откровения, и одновременно как логический вывод из святых писаний, которые были ценны сами по себе, безотносительно к нуждам и чаяниям рода человеческого. Фундаментальными доктринами кальвинизма были Благодать и Предопределение. Конечная судьба каждой души – будь то Небеса или Ад, была предопределена всемогущим Богом, и каждый человек рождался с Благодатью или без нее.
Такая жесткая доктрина, лишенная какого-либо комфорта располагала одним качеством, которое ставило ее выше Лютера. Она была не просто новой теологией, но новой политической теорией. С созданием совета старейшин, Кальвин вручил моральное благополучие мирян министрам Бога. Эта новая теократия, ставившая Бога превыше всех, но общину выше проповедника сочетала в себе принципы представительства с теорией ответственности индивида перед общиной. По мере того, как подобная организация и доктрина распространялись по Европе, монархии и правители столкнулись с религией, которая бросала им вызов на каждом новом повороте и которая сама по себе была новой политической формацией.
Католическая Церковь достигла пика гражданской культуры, в которой более примитивной этике ее основателей не было места, клир Рима забыт, и варвары за Альпами требовали от своего Папы чего-то большего, чем роли первого среди европейских принцев и покровителя искусств. Единственным возможным ответом на удвоенную яростную атаку снаружи была реформа изнутри, в которой католическая Церковь продемонстрировала свою безграничную жизнеспособность.
Первые шаги к реформе был предприняты в Риме в 1524 году с основанием ордена Театинцев. Этот передовой орден не был монашеским, несмотря на то, что братья давали тройной обет: целомудрия, бедности и послушания. Его члены были светскими проповедниками, посвятившими свою жизнь частично размышлениям и наукам, частично – проповедям и работе среди народа. В орден могли вступать лишь отпрыски благородных семей и целью основателей было превращение ордена в инструмент подготовки клира, обогащенного новой духовной силой. Но пропаганда нового ордена достигла очень немногих, и их семинария стала не школой клира, но местом подготовки будущих лидеров Церкви. Таким образом, Контрреформация оказалась делом епископов, кардиналов и Пап, а не приходских священников.
Только с основанием Общества Иезуитов в 1534 году началась реальная Контрреформация. Общество, в конечном итоге, стало последним и самым великим военным орденом. Конечным итогом его развития стало возникновение иерархии хорошо обученных людей, принесших клятву абсолютной покорности вышестоящим, контролируемое генералом. Эта организация была подобна войску. Когда католическая Церковь, после Трентинского Собора поднялась на борьбу, она могла рассчитывать на значительную вооруженную мощь иезуитов, которые были готовы распространять свою веру любой ценой, включая личный риск, в любой части света. Под их влиянием инквизиция, родившаяся в Испании, была реорганизована в Риме и превратилась в эффективный инструмент выявления и уничтожения ереси.
