Церковь никогда не казалась настолько могущественной, как в первые десятилетия XVII века. Несмотря на это одно поколение стало свидетелем утраты ее доминирования. Ее коллапс подразумевался самой ситуацией 1618 года. Фундаментальной проблемой был разрыв между откровением и рациональным знанием, но чувства опасности оказалось недостаточным для того, чтобы чтобы объединить Церкви. Менее значимый диспут между католической и протестантской Церквями затмил более главную проблему – и церкви подготовили сцену для саморазрушения.
На поверхности казалось, что в Европе есть две религии, католическая и протестантская. В реальности последняя была настолько явно разделена, что в Европе было три враждебных религиозных партии. У Реформации было два выдающихся лидера – Лютер и Кальвин, и она была разделена их учениями, или, выражаясь более точно, политическими последствиями их учений на два последовательных и совершенно не дополнявших друг друга течения. Лютер – более эмоциональный, нежели рациональный легко стал жертвой доминирующих классов. Светские правители приветствовали его учение , потому что оно освобождало их от вмешательства далекого Папы, но молодое движение, оказалось слишком слабым для того, чтобы стоять на собственных ногах – и превратилось в служанку Государства. Его духовная сила не была разрушена, но по меньшей мере частично придушена мирской властью, и потому новая Церковь расцвела в богатстве и социальной значимости своих членов, развиваясь под защитой королей и одобренная торговцами. Это сказано не в осуждение лютеранизма. Люди преследовали свои собственные интересы – и действовали исходя и из самых высоких, и из самых низменных мотивов. Нельзя сказать что и принцы и народ приняли лютеранство в чисто циничном и корыстном духе – как может показаться благодаря более позднему анализу их деяний. Они, без всякого сомнения, веровали потому что хотели верить, и сила их разума была направлена на веру, а не на материальные блага. И многие из них умерли за эту веру.
Более того, начальная настороженность Папы не утратила своего значения, потому что этим немедленно воспользовались светские властители в своем извечном диспуте с духовными властями. Если реформированная Церковь, окопавшаяся за авторитетом Государства не поощряла мятежников, она, тем не менее, нанесла сильнейший удар по единству католического христианства и открыла пути к более свободному мышлению.
Тем не менее, вмешательство Лютера в спиритуальные проблемы решало проблемы веры религии только для одной части общества, беспокойство среди народа возрастало, а не снижалось с продвижением новой религии. Этим немедленно воспользовались светские власти, и потому новая вера не смогла продемонстрировать духовного превосходства над католической церковью. Возрождение и католической, и протестантской Европы не было результатом работы Лютера – но одновременных акций двух людей, действовавших с противоположных краев религиозного спектра. В 1536 году Кальвин опубликовал свой Instituto christianae vitae, за два года до этого Игнаций Лойла создал Общество Иезуитов.
