Революционеры, а также некоторые реформаторы говорили и продолжают говорить о “радикальных” изменениях. Стоит напомнить о том, что такие изменения вовсе не обязательно больше, чем те, что происходят благодаря стратегии постепенных изменений. В определенном смысле перерезать стержень проще, чем обработать больное дерево и отрезать несколько мертвых веток. Продолжая с этой метафорой можно сказать, что убить дерево легче, и требует куда меньшего объема знаний дендрологии, нежели его вылечить. Английская Революция 1688 года и Американская революция 1766 – обе были предприняты ради защиты гражданского порядка и легальности и не отличались требованиями тотальных и утопических изменений (несмотря на то, что марксисты, и не только марксисты, иногда намекают на нечто прямо противоположное).
Что касается якобинского стремления к абсолютной демократии ( с Маратом в качестве “Друга Народа”!), Сунил Хилнани написала в Arguing Revolution:
“Но революция, и созданные ею левые показала себя наихудшим врагом тех ценностей, о которых она говорит. Демократия в своей конституционно-представительской форме – единственной форме, с которой ознакомлены обитатели современного политического мира, во многих своих аспектах остается неиспытанной, не теоретизированной и нелюбимой во Франции. В глазах левых интеллектуалов представительская конституционная демократия, “буржуазная” или “формальная” демократия представляется отвратительной и таинственной иллюзией”.
Он добавляет: “Только в 70-х годах во Франции начали постепенно воспринимать ее в качестве реальной политической формы а не простой и незаконной “симуляции” прямой и революционной демократии.
В знаменитом пассаже, написанном еще до худших эксцессов революции Эдмунд Берк заметил, что иллюзия французских революционеров, согласно которой возможно решить любую проблему силой является “нерадивой” попыткой игнорировать сложную реальность.
