В двух последних случаях мы сталкиваемся с иллюзией того, что наше знание о человеческом обществе настолько всесторонне и полно, что у нас есть сила и возможности создать общество заново – на основании полученных нами формул, иллюзия того, что человеческие дела и ситуации можно понять и можно ими полностью манипулировать. Возникает некий специфический фетешизм, в котором все что случится, и все , что уже случилось, можно предвидеть благодаря нашим знаниям о социальных, экономических и психологических феноменах.
Происхождение идеологий современной эпохи начинается в дедукции Джоном Локком формальных правил, происходящих из традиционного английского понимания свободы, процесса, излишне рационализированного, и одновременно ограничивающего, а также в определенном смысле высушенного – по сравнению с куда более сложными реалиями.
В любом случае, это, вместе с успехами физики и других наук в Англии XVII века дало французской интеллигенции идею о том, что отныне все может быть определено посредством “разума” ради которого была совершена революция – с “романтическим” вкладом Руссо, в качестве части модели. Столь бурно обсуждавшиеся “противоречия” между двумя этими аспектами на деле, возможно, являются лишь формальными, в то время как на практике они прекрасно согласуются, с учетом того, что желанный перфекционизм касается и интеллектуальной, и эмоциональной сферы. Описанная катастрофическая комбинация упорно сохранялась. В этом смысле “идеи” были в любом случае, ментальным, но не интеллектуальным феноменом. В той степени, в которой можно сделать различие они представляются скорее вербализацией эмоционального контента.
Как отметил член советского политбюро Александр Яковлев в речи, посвященной 200-летию Французской Революции: “Патологическая вера в возможность силового социального и исторического развития, и идеализация насилия восходит к самым корням европейской революционной традиции”.
Сам Маркс говорил о том, что его учение является продуктом немецкой философии, английской экономики и французских политических идей. И действительно во Франции мы впервые сталкиваемся с революций , полностью уничтожившей существовавший до нее порядок вещей, и замену его на абстрактные идеи. Эти идеи были были сформулированы и навязаны диктаторскими методами теоретиками без всякого прежнего политического опыта. Идея Революции после этого распространилась на добрую половину мира.
