В любом случае, после смерти Агнессы, Катерина, Императрица Константинопольская стала пользоваться огромным влиянием на Джиованну. Немедленно она начала свой следующий дьявольский проект – устранение Андреа Венгерского – основного препятствия на пути к трону для ее сыновей.
Луи Венгерский
В апреле 1345 стало известно о беременности Джиованны. Супруг королевы, при поддержке брата своего, Луи Венгерского, заявил, что более не готов мириться со своей подчиненной ролью и потребовал, чтобы его допустили к делам управления королевством. Тем временем Папа Клемент VI принял решение о совместной коронации Джиованны и ее супруга. Андреа уже вообразил себя королем, изменил свой герб, разместив на нем королевские регалии. Немедленным результатом этого стал заговор неаполитанской знати против Андреа. В нем участвовали императрица, королева, Карл де Артуа, сын которого якобы был любовником королевы, и многие другие. И эти злые заговорщики, собравшись, порешили убить Андреа, супруга королевы.
Предатели пригласили Андреа на охоту с собаками и соколами в Аверса. Супруг королевы, будучи человеком молодым, сильным и пылким, с превеликой радостью согласился. После бурного дня проведенного на охоте и великолепного ужина, Андреа остался лишь в окружении приближенных к нему людей. Наконец, он и жена удалились в залу и уставший Андреа отправился в постель. Но несколько предателей, жаждавших крови короля, поздней ночью собрались в церкви Ст. Пьетро ди Моро. Они пришли в ту самую залу, через которые недавно проследовали король и королева – каждый в свою опочивальню. Герцог услыхав знакомые голоса, отворил голоса и вышел к заговорщикам – неодетый и невооруженный.
Убивать короля надобно было путем удушения, ибо не мог он умереть ни от стали, ни от яда. Его защищал волшебный талисман – перстень, подаренный матерью его, королевой Елизаветой перед тем, как она покинула Неаполь.
Едва показался принц, заговорщики набросились на него все разом, чтобы задушить голыми руками. Но Андреа был силен и ловок; видя сию измену, он стал защищаться с нечеловеческой силой; испуская страшные вопли, он вырывался из рук убийц; лицо его кровоточило, из головы были выдраны клочья белокурых волос. Несчастный юноша попытался вернуться к себе в опочивальню, чтобы взять оружие и дать мужественный отпор убийцам, но тут некий нотариус (говорят, Никколо ди Мелаццо) подбежал к двери, просунул свой кинжал наподобие засова и помешал ему войти. Принц, по-прежнему крича и призывая себе на помощь своих слуг, вернулся в залу, но все двери были заперты, и никто не спешил ему на подмогу; королева же заперлась в своей спальне и молчала, нисколько не заботясь о том, что ее мужа убивают. Между тем кормилица его венгерская Изольда, до которой донеслись вопли ее любимого питомца и господина, вскочила с постели и, подбежав к окну, огласила дом душераздирающими воплями. Хотя место было безлюдное и так удалено от центра города, что некому было прибежать на шум, все же предатели, испуганные криком, который она подняла, уже готовы были выпустить свою жертву, но тут Бертран д’Артуа, чувствуя за собой вину, чем остальные, и одержимый сатанинской яростью, изо всех сил обхватил принца и после отчаянной борьбы повалил на землю, а потом выволок его за волосы на балкон, выходивший в сад, накинул ему на шею бело-золотую ленту; несчастный между тем отбивался изо всех сил, но Бертран проворно завязал узел, а другие, перекинув тело через парапет балкона, оставили его так болтаться между небом и землей, словно поганого вора, пока он не задохнулся насмерть. Едва затихли последние содрогания умирающего, труп его был сброшен с высоты трех этажей, двери в залу отворены, и убийцы разошлись как ни в чем не бывало.
