Папа издал буллу, согласно которой Джиованна провозглашалась “достигшей совершеннолетия”. Эмерик был заменен на Джулиамо Лами, архиепископа Шартрского. Его прибытие совпало с кульминацией борьбы нескольких группировок при неаполитанском дворе и положило начало цепи последующих трагических событий. Несмотря на поверхностное “примирение “ Джиованны с мужем ( в этот период она забеременела от него), конфликт очень скоро перешел в открытую фазу: между королевой с ее фаворитами Кабанни и Андреа с его венгерскими баронами, между Катериной де Валуа с ее двумя сыновьями, и Агнессой де Периго и ее сыном Карло ди Дураццо.
Николло Ачиаиолли
В этом конфликте Катерина де Валуа, и ее советник и, возможно, любовник Ачиаиоли играла роль “черной вдовы”. Катерина де Валуа носила титул Императрицы Константинопольской, который она получила от своей матери, императрицы Латинской Империи Константинополя Катерины I. Если верить хронике Доменико да Гравина, сначала она отравила свою конкурентку Агнессу ди Дураццо, сразу после брака Карло ди Дураццо с Марией. Она боялась что рост влияния герцогини Дураццо при дворе может привести к лишению прав на наследование престола ее сыновей Роберта и Луи. Брак Карло с Марией, сестрой королевы, был заключен тайно от нее, породил множество слухов и резкое неприятие королевы и части двора. Убийство же Агнессы стало плодом заговора, порожденного наиболее извращенной фантазией. Агнесса заболела “обычной болезнью” и ее должен был лечить оказавшийся проездом в городе врач и философ Джиованни ди Пенна. Заезжая знаменитость, осмотрев герцогиню, потребовала представить на свое изучение мочу больной, дабы определить ее недуг. По совету этой дьявольской женщины, Императрицы Константинопольской, ночью мочу герцогини подменили на мочу придворной дамы Канчии, которая была беременна от своего любовника. Добрый доктор немедленно определил, что герцогиня беременна – но не знал что делать. Он сказал об этом ее старшему сыну, Карло, которое был совершенно ошеломлен подобным известием. Он ничего не сказал своим братьям — но принял решение, как не допустить семейного позора. Женщина, на попечении которой находилась больная герцогиня, налила яд в ее клизму – и несчастная скончалась через несколько дней, хотя и не была виновна ни в каких преступлениях.
