Продолжая эту легенду, Бонапарт вспоминает, что четыре шейха через месяц пришли с фатвой, в которой требование обрезания снималось, поскольку оно не рассматривалось в качестве центральной обязанности мусульманина. Они также сообщили, что не мусульмане, принявшие ислам и продолжающие пить вино, могут продолжить пить , но в этом случае они отправятся в ад. Главнокомандующий был в восторге от того, что первое препятствие на пути к превращению в истинного мусульманина было удалено, но выразил некоторую озабоченность в связи со вторым пунктом, сообщив, что подобная формулировка вряд ли подтолкнет к переходу в ислам. Шейх аль-Махди посоветовал опубликовать первую фатву и продолжить обсуждение второй, в том числе, с коллегами в Мекке. В конце концов, якобы был достигнут консенсус, согласно которому французы могли продолжать пить, но должны были платить за это штраф. Наполеон на этом этапе внезапно обрывает сей увлекательный рассказ, что ставит под сомнение его достоверность.
Несмотря на то, что Бонапарт и его защитник, Бурьен, пишут во введении к этому занимательному повествованию о том, что Наполеон не принял ислам, никогда не был в мечети и никогда не молился согласно исламскому канону, все это не имеет значения. Совершенно ясно, что была предпринята попытка провозгласить французов мусульманами, в целях государственного строительства. Зачатки этой стратегии видны уже в первой арабской декларации Наполеона – сразу после высадки в Египте. В ней покоряемому населению сообщалось, что французская армия не является носителем некоей специфической религии, отрицает Троицу и в некоторой степени является “мусульманской”. Надежда на то, что французов признают некими странными “мусульманами” была для Наполеона ускоренным вариантом легитимации в глазах исламского мира. Надежды оказалось, однако, недостаточно для того, чтобы убедить ортодоксию аль-Азхар.
По материалам: Juan Cole. Napoleon’s Egypt Invading the Middle East.2007
