В большинстве современных стран Ближнего Востока первенство государства, в качестве главного политического авторитета признается и гражданами, и правительствами. Верность родовым идеологиям и генеалогии может дополнять, подрывать, или обходить государственные институты на национальном уровне, заменять их на уровне локальном, в особенности там, где проникновение государственных институтов слабо. Племенная лояльность, однако, обычно не рассматривается в качестве легитимной альтернативы бюрократическому государству как механизму разрешения политических конфликтов или экономического присвоения.
Среди немногих исключений из этого правила – правительства и короля Идриса, и полковника Муамара Каддафи в Ливии. Очень разные в своей внешнеполитической доктрине, заявленной экономической ориентации, социальной и культурной политике, оба режима, тем не менее, разделяли значимое и сходное отвращение к государственным институтам и идеологиям. Это отвращение было отражением слабости и ультимативной неудачи как аборигенных, так и колониальных усилий государственного строительства в Ливии в 19-м и 20-м веках. Вместо того, чтобы быть размытым в государственных институтах, племенные связи не только остались сильны, но продолжают представлять собой главный вызов государству в качестве основного механизма экономического перераспределения и разрешения конфликтов. Племенные императивы толковались по-разному монархией, подчеркивавшей целостность и эксклюзивность родства, и революционным режимом, который исповедовал эгалитаризм и отвращение к экономической специализации. Обе системы, однако, в поисках поддержки собственного авторитета, обратились к идиоме и реальности племени.
Эта ненависть и неприятие государственных институтов, опора на племенные идеологии отражала широко распространенные в Ливии сантименты, но перевод этих чувств в конкретную политику стал возможным лишь благодаря уникальной экономической ситуации в Ливии. Один из историков страны, Жак Румани заметил: “Нефтяные богатства и небольшое население позволили Ливии уклониться от создания дифференцированной социальной структуры, необходимой для того, чтобы справиться с современностью”.
Перед тем, как объяснять саму Ливию, стоит уделить несколько минут вопросам терминологии, потому как определения “племя” и “государство”, в ближневосточном контексте, особенно неясны и двусмысленны.
