И потому главный удар экофилософии приходится по“исторической ошибке” западного мира в отношении интеллектуального восприятия Земли. Сопутствующий этому проект – прославление обществ, сохранявших правильный набор идей и спиритуальных практик. Современные “племенные” общества – часто с уважением называемые “первозданными” представляются в качестве типичных эко-образцов – будь то индейцы Северной Америки или обитатели Азии в минувшие времена. Рассказы об этих народах очень обобщены – один-два коротких примера гармоничного слияния с природой считаются достаточными для того, чтобы доказать – баланс и гармония с природой были неотъемлемой частью человеческого бытия – в отсутствие разлагающих западных идей и практик.
Некоторые экофилософы совершили попытку хотя бы частично реабилитировать западное наследие, демонстрируя, что гармония была нормой до того, как человечество опустилось в современность. Так можно часто найти рассуждения о том, что средневековые европейцы, в отличие от их потомков, интеллектуально жили в рамках природных экосистем, не угрожая их целостности. Если Верить Шарлин Спретнак, европейцы Средних Веков населяли “органическую маточную Вселенную”, наполненную “чувством единства, непрерывности и органической справедливости”. Утверждая., что более поздние идеологии доминирования пропитали не только социальный, но и экологический порядок вещей, такие писатели предпринимают попытки свести к минимуму классовые различия в средневековом обществе, подчеркивая его органическое единство и общинность. С этим связаны упражнения по эксгумации доказательств отсутствия социальной стратификации, патриархального доминирования и милитаризации. Прекрасным примером этого может послужить реконструкция Марией Гимбутас неолитического “староевропейского” общества. В ее совершенном сценарии, особенно приятном для экофеминисток, речь идет мирном, гендерно-равноправном, бесклассовом обществе, живущем в полной гармонии с природным окружением. Этот Парадиз был утрачен в результате вторжения маскулинных индо-европейских степных племен. Именно они навязали социальные структуры, которые, в конце концов, превратились идеологию маскулинного доминирования, ассоциирующуюся с такими фигурами, как Платон, Декарт и Ньютон.
Доктрина “ключевой ошибки” – более сложная, чем может показаться на первый взгляд. Научная революция 17-го века в ней оказывается лишь финальным разрывом между человечеством и Землей, но катастрофа была предопределена за несколько тысячелетий до этого. Наиболее радикальные мыслители утверждают, что разрыв случился куда раньше -во времена неолита, с появлением сельского хозяйства. Согласно этому взгляду (педалируемому, как правило, теоретиками мужского пола) охота и собирательство – наше “природное” состояние, и только в охотничье-собирательских сообществах человек может по настоящему слиться с землей. Макс Оельшлагер говорит: “Никто точно не знает, как долго доисторические люди существовали в условиях охоты и собирательства, близких к Эдему, но 200 000 лет представляются вполне резонной оценкой этого периода Великой Охоты”.
