В том же списке 24 – Расмия Масалха из Даубрия на севере Израиля. Он умерла четыре месяца назад в результате “спора” с племянником. Вы в это не поверите – но полиция даже не может определить, стала ли ее смерть результатом криминального инцидента. Пожалуйста объясните мне, как нам продают этот инцидент в качестве женщины, убитой за то, что она женщина. В том же списка – девушка из Восточного Иерусалима. Ее тело было найдено в автомобиле в Хевроне. Рядом с ней обнаружено тело палестинского мужчины. Это произошло четыре месяца назад. Полиция до сих пор не определила, идет ли речь о криминальном инциденте. . Несмотря на это, покойная также зачислена в список. Это – лишь несколько примеров. К ним следует прибавить еще несколько женщин, о которых неясно кто и почему их убил – что никак не помешало организаторам протестов.
Вы, конечно скажите – постойте, минуточку, пусть убили не 24, а 20, 16 или 12 женщин, разве это не ужасно? Конечно, ужасно. Несмотря на то, что по сравнению с другим странами Израиль является одной из самых безопасных стран для женщин, по сравнению с другими, даже одна смерть – слишком много. Все же, именно из-за того, что убийство женщины только из-за того что она женщина – “другое” убийство, очень важно заниматься только этими делами и не пытаться раздувать цифры, и не имеет значения , ради какой цели. Слон в комнате. И давайте поговорим о слоне в комнате. О том, о чем не всегда удобно говорить. Об арабском обществе. Около половины этих убийств происходят в арабском секторе. Следует отметить, что обстоятельства убийства арабской женщины могут не отличаться от обстоятельств убийства ее еврейской соседки. Но, как правило, это – две разных истории. Потому что когда все валят в одну кучу, реальность размывается на наших глазах – размывается ради политической корректности. И когда проблема размывается, к ней невозможно притронуться – и ее невозможно решить.
Я видел, как несколько авторов в социальных сетях пытались вычленить эти цифры по арабскому сектору из общей статистики и сравнить их со статистикой стран третьего мира. Это – ошибка. Бедуины в Негеве, например, граждане Израиля, и они не относятся ни к какой другой группе. Но бедуинские женщины, возможно – самая несчастная социальная группа в стране. Почему к ним следует относиться иначе? Потому что на практике , нет связи между мужем, убившем свою жену в Кфар-Сабе и мужем, убившем свою жену в Петах-Тикве. У каждого – своя собственная история. У каждого – свой контекст. У каждого – свое насилие. Но это неверно в отношении арабской группы, которая несет ответственность за очень большой процент убийств. И в этой группе практически все убийства происходят из одного места. Из культуры. На этой неделе я брал интервью у активистки из арабского сектора. Она была в числе выступающих на Кикар Рабин. Она яростно отвергает утверждение о том, что в арабском секторе у убийства женщины – свои собственные характеристики. Просто в арабском секторе это называется убийством чести, а у евреев – убийством на романтической почве, из ревности, но на практике это – тоже самое. Но в реальности это не так. И с этой реальностью – если мы намерены заняться убийствами женщин серьезно – нам придется иметь дело.
