Но конечно существует отговорка – это был “не настоящий коммунизм”. Это такое утверждение, которое должно немедленно привести к тому, что вам дадут по морде – достаточно сильно для того, чтобы вас вырубить. Потому что утверждение, подобное этому, демонстрирует только одну вещь – что если бы вы были достаточно удачливым и оказались бы на месте Иосифа Сталина и не превратились бы в монстра-убийцу каковым он был – из-за того что ваши моральные характеристики таковы, что вы бы устояли перед соблазнами такой экстремальной власти. Если вы смеет выдвигать подобные утверждения, то есть несколько вещей о вас самом и о человечестве, которые вам стоит выучить – и выучить быстро – до того, как вы будете представлять еще большую опасность для себя самого и для окружающих.
Часть этого – постмодернисты, превратившиеся в марксистов, ударение на экономику в 70-х превратилось в ударение на власть. Я думаю, они придумали этот ловкий трюк, потому что в конце 60-х и в начале 70-х даже для настолько бескомпромиссных деятелей как Жан Поль Сартр, который отказывался осудить коммунистическую партию до этого позднего периода, даже для таких людей стало ясно, что невозможно сохранять ваш интеллектуальный и моральный авторитет и продолжать поддерживать стандартную марксистскую доктрину. К тому же, и это очень странно – вопреки марксистским предсказаниям, рабочий класс на Западе становился все богаче и богаче – богаче, чем когда-либо в человеческой истории – вместо того, чтоб быть все более угнетенными под брутальным каблуком корпоративной капиталистической элиты. И революция перестала быть чем-то, что легко продавалось. И частью этого фокуса было: О, это не об экономической власти, это об угнетении, об угнетенных и об угнетателях, в более широком смысле слова. И здесь мы приходим к трансформации в политику идентичностей, которая есть не более чем марксистская доктрина угнетаемых и угнетающих под новой личиной . И я считаю что это реально ужасно отвратительно для людей, ведущих себя как интеллектуалы в такой манере, которая отстаивает идею о том, что наиболее важный элемент в любом студенте или в любой персоне есть то, какой расовая, гендерная или сексуальная идентичность является модой месяца.
Я думаю, что фундаментальная проблема с этим, во-первых, в том, что эти категории – экстраординарно аморфные и бесконечно мультиплицируемые. Потому что возьмите любого индивидуума, и это – чисто постмодернистская проблема, это чисто постмодернистская проблема, Существует бесконечное количество путей категоризации любого данного индивидуума. Каким образом вы, черт возьми, вычислите, к какой группе они принадлежат? И это реально главная проблема. Если вы на ⅛ черный, что это с вами делает? Кто вы такой? Вы черный? Вы белый? Вы угнетатель или угнетаемый? Вы… давайте посмотрим, вы наполовину угнетены по сравнению с тем, кто черный на ¼? Это так работает, арифметически? Хэй, я смертельно серьезен! Если мы начинаем играть в такие игры, это именно тот вопрос, который следует задать. И затем – как вы умножаете ваши угнетенные идентичности? Как вы ранжируете эти идентичности? Как вы будете их сравнивать? Какие техники вы будете использовать для их сравнения? Как вы будете определять кто угнетатель и кто угнетенный? В каких измерениях мы должны достигать равенства? Кто будет это равенство будет навязывать? Кто будет принуждать к его соблюдению?
