Между тем Совет, в попытке предотвратить распространение слухов, перекрыл все дороги и арестовывал всех гонцов и почту, прибывавшую из-за моря. Подобные беспрецедентные меры породили волну слухов о том, что несчастье постигло короля и армию. Секрет нельзя было хранить долго, и в тот день, когда кардинал достиг Лиссабона, о гибели короля было объявлено народу. Германский торговый агент описывал то, что творилась в португальской столице своим хозяевам в Аугсбурге: “Когда эта ужасная весть достигла нас, вы можете себе вообразить как громки были причитания, как сильно отчаяние и как глубока скорбь. Рыдания женщин были настолько громкими, что их можно сравнить с теми, что раздавались после взятия Антверпена. Самое ужасное, что наше королевство может пасть под испанское правление, которое, без всякого сомнения, всех нас добьет. И потому, да совершит всесильный господь чудо и дарует нашему благочестивому кардиналу, которому уже шестьдесят четыре года, наследника мужского полу. Все прочие, включая инфанта Антонио, пали в этой кровавой битве, и никого не осталось, кроме нашего кардинала”.
Унижение усугблялось тем, что поражение было причинено врагом, по отношению к которому португальцы не испытывали ничего, кроме отвращения, и последствия этого – потеря армии и грядущая потеря национальной свободы наполнили португальцев чувством непередаваемого стыда. На протяжении многих лет в Португалии не публиковался отчет об этой битве. Частично это было попыткой сознательно замолчать правду, частично – поскорее забыть о катастрофе. Два первых отчета о битве -Иоакима де Сентеллас и фра Луиса Ньето появились на французском в 1579. Последний был написан на португальском, но издан на родном языке лишь спустя сто лет. Для этого были все основания. Отец Луис подробно описал как идальго бросили своего короля, и скрылись под повозками и юбками маркитанток обоза.
Кардинала Энрике короновали в Лиссабоне 27 августа. Ему было шестьдесят шесть лет, но физически и ментально он был куда старше. Несмотря на это, он с энтузиазмом рассматривал свою потенцию, и подал прошение Риму. Он просил Папу о том, чтобы его освободили от обета холостячества и позволили жениться на 13-летней дочери герцогини де Браганца. Народ не разделял оптимизма кардинала – мало кто сомневался в том, что тот через несколько месяцев окажется в могиле. Восшествие на престол потому было причиной глубочайшей озабоченности по всей стране.
У Филиппа II Испанского были все основания рассчитывать на португальский престол. Катерина, супруга Хуана III, под давлением отца Филиппа, Карла V, в качестве возможного наследника Дона Карлоса, сына Филиппа. Дон Карлос был мертв, и его отец унаследовал его права. Было и еще несколько претендентов на престол – Эммануэль Савойский, Александр Пармский, Катерина Медичи, и дон Антонио, сын брата кардинала Энрике Луиса. Идея восшествия на престол последнего была популярна среди португальцев – но он сидел в плену в Марокко, и будучи человеком бедным, не мог сам себя выкупить. Энрике также сделал все возможное, чтобы ни он, ни его сторонники не были выкуплены из плена – по меньшей мере, португальцами.
