Три волны миграции
Басра – точная противоположность городу-государству – этой древней модели автономного, богатого ресурсами города, который вновь возникает там, где происходит дезинтеграция национального государства. Тот, кто принимает законы – чужаки. Губернаторство подчинено гипер-централизованной системе – даже самые тривиальные решения принимаются в Багдаде, где мало кто за Басру может заступиться – только одного министра из 30 и 9% членов парламента. Политический класс состоит из членов не аборигенных партий и милиций, которые имеют с городом паразитические отношения.
Массивное племенное присутствие в Басре – следствие трех волн миграций: результат эксплуатации крестьян латифундистами в первой половине 20-го века, осушения великих болот режимом Саддама Хусейна в 80-х и 90-х, и сдвига пластов, порожденного американским вторжением 2003 года. Некоторые из наиболее проблемных и влиятельных племен принесли с собой стиль жизни, очень далекий от местного населения. Речь идет, в первую очередь о племени Гарамша, у которого очень сильна традиция отрицания любой власти. Она развивалась несколько десятилетий среди болот, которые всегда служили убежищем для инсургентов.
Так Басра оказалась в ситуации многих богатых природными ресурсами территорий, разграбляемых национальными правительствами , которые относятся к ним, как к колониям. В качестве других примеров можно назвать Белуджистан (Пакистан), восточную Сирию, восточную Саудовскую Аравию, южное Марокко и дельту Нигера (Нигерия). Порождаемое такой эксплуатацией чувство несправедливости часто ведет к ирредентизму и сепаратизму. Но в Басре такие жалобы звучат формально, угрозы сецессии не убеждают, и слова о том, что город мог бы сам больше сделать для себя попросту не раздаются.
Как представляется, жители Басры разрываются между фантазиями на тему того, чем бы мог стать их город, и покорным принятием того факта, что они оставлены на обочине истории. Возможно это происходит потому, что разрыв между фантазией и реальностью настолько велик, что они попросту не знают, с чего начать. Каналы того, что когда-то называли Венецией Востока забиты отбросами, величественный фарватер Шатт эль-Араб, место слияния Тигра и Евфрата радужно отсвечивает нефтяными пятнами и воняет дохлой рыбой. Некоторые говорят, что наилучшим решением было бы построить самую высокую башню в мире, полностью вертикальный город, с тем, чтобы избежать этой трясины и подняться к звездам.
