Нисим Николас Талеб дал интервью французскому журналу Atlantico.
В серии твитов о миграционной проблеме вы говорили о симметрии, как о этическом принципе. Что вы имели ввиду?
Это – вопрос об открытых границах. У Франции – открытые границы с Бельгией и Италией. Эти границы открыты потому, что примерно одинаковое количество итальянцев и бельгийцев хотят приехать во Францию, как и французов в Бельгию и Италию. Не существует избытка людей, которые стремятся приехать по другую сторону границы – и поэтому все работает. Очевидно, что существуют специализации, и что люди интересующиеся финансами едут в Нью-Йорк, а люди в поисках экзотических танцев отправляются в Лос-Анджелес, но в общем эти вещи сбалансированы.
Главный принцип этики – симметрия. Он говорит: Я не даю вам больше, чем я у вас беру. Но когда мы говорим” Откроем все границы”, мы оказываемся в состоянии асимметрии , потому что это возможно только тогда, когда столько же французов пожелает отправиться в Алжир, сколько алжирцев – во Францию, столько же людей из Центральной Африки захотят отправится в Алжир, сколько алжирцев в Центральную Африку, и так далее. Поэтому такие открытые границы невозможны без возникновения дисбаланса.
Я испытал это на себе. Впервые, когда я был ребенком, когда палестинцы пришли в Ливан, и это полностью разрушило баланс. И второй раз – сейчас, с сирийскими беженцами в Ливане. Когда 30-40% населения – беженцы, это создает локальные проблемы, потому что речь идет о переходе только на одну сторону. И конечно, у этого есть гуманитарные аспекты.
Вы также говорили об этике иммиграции, о необходимости жертв, которые влечет за собой иммиграция. О какой этике вы говорите?
Когда вы приезжаете в страну, которая не является вашей, вы должны отдать столько же, сколько берете. В Соединенных Штатах есть нечто, чего нет у вас во Франции: гражданин США осужден платить налоги всю свою жизнь, независимо от того, где он живет. Но если француз живет в офшорной зоне, он не должен Франции ничего. Поэтому есть люди, которые предпочитают получить французский паспорт – но никогда американский. Когда я думаю об этике получения паспорта другой страны, я думаю о готовности умереть за эту страну, готовностью жертвовать ради нее.
