И все же в исламском обществе ( по меньшей мере, до тех пор пока в нем не начался процесс секуляризации) в отношении радикального неравенства полов существует нечто, совершенно отличающее его от общества западного. Были ли исламское и западное общества всегда настолько различны выходит за рамки данного обсуждения – они очень различны сейчас. И совершенно не случайно, что 87% принявших ислам европейцев – мужчины. У меня нет статистики по принявшим христианство, или “вернувшихся к вере” но я очень удивлюсь, если она окажется сходной. И независимо от верности данного утверждения, сама природа дискуссий в современном исламе – как например, об обязанности или просто желательности ношения никаба отбрасывает нас обратно в эру, предшествовавшую Эпохе Просвещения, к образу мышления и логике, предшествовавшим Реформации.
Аргументация в исламской ментальности совершенно не тронута тем, что наиболее емко выражено девизом Королевского Общества: Nullius in verba (“ничьими словами” – не бери ничьих утверждений на веру, проверяй все экспериментом). Главный авторитет – доказательство. По контрасту, все, что касается спора о никабе, и любого другого диспута на тему, что такое “истинный ислам” , правильный исламский закон, обычай или поступок опирается на чье-то слово. Все аргументы проистекают от непререкаемых авторитетов, на которые молятся со всем обожанием фетешиста, поклоняющегося своему фетишу. Все вертится вокруг предположительно корректных интерпретаций текстов, которым уже больше тысячи лет – будь то сам Коран или коллекция “аутентичных” хадисов. Вопрос о том, обязаны или вынуждены женщины носить никаб – из разряда вопросов на которые история развития человечества за последнее тысячелетие не проливает никакого света.
Конечно, можно найти мыслителей, выносящих различные суждения из текста, использующих различные его кусочки для того, чтобы прийти к заранее предопределенному заключения – о том, что никаб религиозно необходим. Но их методы, по сути своей одинаковы – они тщательно исследуют текст, точно также как римские жрецы тщательно изучали потроха жертвенных цыплят ради того, чтобы предсказать, как следует себя вести. Этот метод создает предпосылки для развития впечатляющей диалектической утонченности (как это происходит с талмудистами, и, возможно, с специалистами по англо-саксонскому праву) но он подавляет оригинальность, является расточительством человеческого интеллекта и ведет к интеллектуальной клаустрофобии.
