“Вали отсюда, вали, пока мы не решили позабавиться!” Радостно вопили молодые люди магрибинской наружности, преследуя съемочную группу France 3 Occitanie.
Еще одна террористическая бойня в сельской Франции породила еще одну волну помпезного чиновничьего возмущения, лживых слез и стандартных заверений в том, что речь идет об очередном “само радикализовавшемся экстремисте-одиночке” – Радуане Лакдиме.
Именно об этом сообщил, прибыв в Каркассон министр внутренних дел Республики Жерард Коломб. Он сказал: “Он был известен полиции по мелким делам, мы за ним присматривали, и не думали, что он радикализуется. Он уже был под наблюдением. Как-то неожиданно он решил действовать”.
За заявлениями министра последовало ритуальное для Франции моральное торнадо с осуждениями, топаньем ногами, мессами и изъязвлениями всенародной любви к жандармерии.
Между тем недалекие журналисты устремились в Озанам – крохотный квартал в Каркассоне, где проживал самообразовавшийся расистко-салафитский гибрид Радуан Лакдим. На въезде в Озанам они были встречены гордым граффити EIIL (Etat Islamique – Исламское Государство) – но это не остановило недотеп.
“Вали отсюда, вали, пока мы не решили позабавиться!” Радостно вопили молодые люди магрибинской наружности, преследуя съемочную группу France 3 Occitanie.
Après l'attentat terroriste de #RedouaneLakdim à #Trèbes, des journalistes ont visité aujourd’hui la ville natale du terroriste à Carcassonne…
Ils ont été accueillis par les résidents habituels…😕#Racailles pic.twitter.com/KPF0HHsUTg— LEDOUAISIEN 🇫🇷 (@LEDOUAISIEN) March 24, 2018
Журналист Le Monde пожаловался в твиттере, что местные пообещали “повыдергивать ему ноги”. Он ретировался из Озам, заметив, что “работать здесь невозможно”, но “ситуация под контролем полиции”.
Журналист France 3 Марк Дана говорит, что местные сначала закидали их камнями, а потом “преследовали их на машине” – до тех пор пока съемочная группа не покинула квартал.
Пенсионер – представитель исчезающей белой расы, сообщил журналистам: “Мы достаточно давно били тревогу. Мы поставили власти в известность о том здесь торгуют наркотой, что у людей есть оружие. Из-за меньшинства этот квартал сгнил. Они взяли верх”.
40-летний мужчина сообщает: “Я живу тут с 14 лет. Все было ничего, но теперь я вывезу отсюда мать, как только смогу. У нее уже сожгли две машины”.
